грустным. Не то что Машу радовала его грусть, нет. Просто сама Маша чувствовала себя абсолютно так же, её настроение было полностью созвучно настроению бывшего.
— Как давно вы расстались с этим… Сашей, соседом твоих родителей? — Артём решил приступить к основной части разговора сразу, без прелюдий, ещё в ожидании заказа.
— По правде говоря, Артём, мы не особо-то и сходились с ним, — Маша решила, что если уж она дала согласие на разговор, будет предельно откровенной.
Она уже достаточно лгала и прикидывалась перед Артёмом, хватит. Сколько можно-то?
— В смысле? — замер Артём. — Вы не встречались? Но я же видел вас вместе тогда, год назад. И потом ты сказала, что собираешься встречать с ним Новый год. Мне кажется, встреча Нового года наедине с мужчиной подразумевает… ну ты понимаешь, надеюсь? Вряд ли подразумевает приятельские отношения.
— Мы несколько раз встречались с Сашей, вместе ходили в кино, в театр, на выставку. На этом всё. До стадии принятия решений наши отношения не дошли, и я даже не успела тогда понять, нравится ли мне Саша, нужно ли мне продолжение, развитие отношений с ним. Тридцатого декабря приехала бывшая жена Саши, с которой он как бы в разводе. Но в самом деле этот развод — чистой воды формальность. Саша начал метаться, и я, разумеется, прекратила общение с ним. Мы не виделись и не общались до прошлой субботы, пока случайно не встретились на улице. Оказалось, что он в очередной раз разошёлся с Настей, потому решил опять попытать счастья со мной. Искал меня, как выяснилось, но не знал ни номера моего телефона, ни нового адреса, ни адреса места работы. Попросил номер телефона; объяснил это тем, что соскучился по беседам со мной. Я тогда твёрдо решила, что не пойду с ним никуда, если пригласит, но согласилась из-за вашего с Денисом явления. А тут опять Настя. Постепенно промежутки «расставаний» Насти и Саши сокращаются. Надеюсь, в следующий раз разлука будет ещё короче, а потом ещё короче, и так далее, пока мозги Насти не встанут на место окончательно, и она не поймёт, что от добра добра не ищут. И тогда их с Сашей совместный жизненный путь превратится из многоугольника в окружность.
— То есть, углы сгладятся настолько, что практически исчезнут, станут незаметными? — улыбнулся Артём.
— Вот именно, — кивнула Маша.
— Желаю Саше, чтобы это произошло как можно скорее, а сам он чтобы научился не лезть в чужие отношения.
— Так он, вроде, и не лез, — пожала плечами Маша.
— У нас с тобой слишком разный взгляд на эту ситуацию, но я не хочу спорить. Значит, всё это время ты была свободна, а я не знал об этом.
— А что изменилось бы, если бы знал?
— Не потерял бы столько времени.
— Не думаю, — покачала головой Маша.
— Может, ты и права, — вздохнул Артём. — Продолжи я тогда проявлять настойчивость, ты бы в спешке влипла ещё в какие-нибудь отношения, лишь бы отшить меня, и на месте Саши мог оказаться кто-то более хитрый, наглый и разворотливый. А с другой стороны, как только всё более-менее улеглось, дружок мой закадычный оказал мне медвежью услугу. Чёртов сводник.
— Никто не может ни с кем свести меня против моей воли, Артём. А мне сейчас отношения точно не нужны, я к ним ещё не готова.
— Совсем не готова? — Артём опустил глаза и проглотил комок в горле.
У меня такое чувство, что совсем, — искренне ответила Маша.
— Я подожду столько, сколько нужно, Маша.
— Зачем тебе это, Артём? Мы слишком усложнили наши с тобой отношения, и эта конструкция рухнула в конце концов. Мы оба приложили руку к тому, что случилось, приняли активное участие. Я ушла от тебя, потому что не видела смысла в продолжении наших отношений, не видела перспективы.
— Разве ты ушла не из-за… — губы Артёма дрогнули, но закончить фразу он так и не смог.
— Сорокина стала импульсом, — кивнула Маша. — И источником боли. Но точно не причиной. Кишка у неё тонка, чтобы стать причиной.
— Маша, — Артём взял в свои ладони холодную ладошку Маши. — Ты молодец, всё разложила по полочкам. Чувствуется, что анализировала ситуацию, и я этому рад несмотря ни на что. Я тоже думал об этом постоянно и напряжённо, но мне ничего, кроме банальностей, в голову так и не пришло.
— А что пришло? — Маша не стала убирать свою согревающуюся ладонь из рук Артёма, а он, осмелев, взял вторую руку Маши и теперь согревал обе.
— Уверен, ты ушла, потому что не простила мне моего равнодушия. И до сих пор не простила. Что до Ольги Анатольевны, то для неё даже роли импульса многовато.
— Однако ты же сбежал почему-то из головного офиса? Если Сорокина ничего не значила, то почему и от кого сбежал?
— Ты права, я сразу тогда подал заявление об увольнении, в понедельник. Генеральный не подписал; отправил меня в отпуск, а в середине января, ровно год назад, открылся филиал, который я возглавил. Сбежал я, это ты верно заметила, но не от Ольги Анатольевны, а от себя. Если бы я видел её постоянно, то вообще не смог бы думать ни о чём кроме того, что натворил. Но равнодушия… его никогда не было, Маша.
— А что было, Артём? Может, разочарование? Или скука? Ты хотел видеть меня какой-то другой?
— В том-то и дело, что нет, меня всегда всё устраивало, и я был очень счастлив. Мне казалось, что и ты всем довольна. Время от времени я задумывался о том, что пора предпринять какие-то шаги в плане формальностей, но я всегда был уверен: формальности — это формальности, они не могут сделать лучше то, что и так прекрасно. А ещё думал о том, что узаконить всё можно в любой момент. Конечно, это был эгоизм. Мне и в голову не приходило, что ты думаешь совсем по-другому, тем более, ты никогда не говорила об этом. Потому, возможно, ты и усложняла всё, как говоришь, а я точно упрощал. Что ты значишь для меня, я осознал лишь тогда, когда ты ушла. Ну как, не измучил ещё тебя банальностями?
— Нет, — покачала головой Маша. — Продолжай.
— Тогда скажу самую банальную банальность, но точнее передать то, что я чувствовал и чувствую, невозможно. Мы не задумываемся о том, что значит для нас воздух, не пытаемся оценить его, узнать истинную его цену, поскольку он всегда есть и всегда был, это данность. А ведь если не станет его — сразу не станет и нас. Так и со мной
