“Каракатица” и те, кто на данный момент были на борту. Полковник Филиппс и команда “Свободы”, которая продала своего капитана на костер и не поморщилась.
Морено нужна была сама “Каракатица”.
И им обоим нужна была команда, без которой, будь они с Черным Псом хоть сторукими великанами, на большом корабле далеко не уйдешь.
Но почему пленных пиратов вдруг передали какому-то мутному купцу? Обычная процедура куда проще — либо на виселицу, либо на каторгу военным кораблем. Наверно, опять темные дела губернатора.
Совещались у лодочных сараев, тут было подобие козырька, который защищал от льющегося с неба потопа.
— Придется соваться сразу боем. На разведку у нас нет времени, — Дороти сняла шейный платок, мундир, сапоги и осталась в одной рубашке и штанах. Недостойно для благородной леди, но в одежде плыть не с руки. Капающая сквозь прохудившийся соломенный навес вода сразу намочила рубаху, и она неприятно прилипла к телу.
— Согласен, — пробормотал Морено, тоже скинул лишнюю одежду, встал рядом и покосился на грудь Дороти.
Она из принципа не стала прикрываться — все равно после купания промокнет до нитки. Пусть пялится, мужлан! Можно подумать, на корабле Дороти не привыкла к заинтересованным взглядам. Хоть одну шуточку посмеет отпустить — она свернет ему шею!
Морено однако шутить не стал, скабрезничать тоже, выдохнул, моргнул медленно, отвернулся, словно стена дождя была интереснее, и продолжил:
— Я могу спрятаться на острове, но ради твоей головы, мэм, губернатор перевернет и перетрясет все трущобы и канавы. Йотингтон — не столичный Дортон и не огромный купеческий Саватт, схорониться особо негде. А сидеть в джунглях в такой компании я нахожу… вредным для репутации.
— Пирата не устраивает моя компания! Я ранена в самое сердце. — Дороти смахнула капли с лица и уточнила: — С борта или со сходен?
— С борта.
Для начала, вместо обычного для этих мест грузового кофа — толстого и неповоротливого, которыми пользовались торговцы, корабль оказался бригантиной. Хищной, быстрой и зубастой. С полным вооружением. При этом нижние орудийные люки были замаскированы, и выдали их только мокрые неровные потеки дождя на досках.
Под якобы расставленными по верхней палубе ящиками с товарами скрывались еще по три легкие пушки с каждого борта. Дороти прикинула точность расчетов здешнего квартирмейстера, ухитрившегося, не испортив баланс корабля, обвесить его дополнительным вооружением, и уважительно цокнула языком. Ей бы такого на “Свободу”!
На главных сходнях дежурил тип в длинном кожаном плаще и капюшоне: кого-то ждал. Но судя по зажженным огням на носу бригантина вот-вот была готова отчалить.
Часовой беспокойно ходил туда-сюда и вглядывался в пелену дождя. Видимо, ожидание затягивалось, и это играло на руку.
На борт вскарабкались со стороны грузовых сходен: Рауль по канату, Дороти по скользкой якорной цепи.
Неприятности начались с ходу. На верхней палубе была охрана, которую они не разглядели с пирса.
Раулю повезло больше — он тенью проскользнул между ящиками, прикрытыми брезентом, и исчез из пятна света, который давал бортовой фонарь.
Охранник вышел сразу на Дороти. Она даже не успел выдернуть из ножен кортик, только пригнулась в ожидании атаки.
Страж оказался чернокожий, громадный, но без рабского ошейника и голый по пояс. Штаны на нем были из столь дорогой ткани, что ими не побрезговал бы и гость на губернаторском балу, а толстое серебряное ожерелье на эбонитовой шее стоило как месячная выручка от торговли живым товаром.
Оба замерли на долю мгновения, прицениваясь к противнику — и оказалось, что Дороти просчиталась.
Впервые в жизни кто-то оказался почти равен ей по силе. Вернее, чернокожий добирал это опытом.
Дороти попыталась заломить охраннику руку, но тот хитрым приемом освободился из захвата, оставив на пальцах пленку масла. И в ответ ударил резко, пушечно, целя в лицо и не размениваясь на то, чтобы взять гостью живой. Дороти еле успела пригнуться, чтобы, выпрямляясь, врезать громиле в живот, а потом обхватить его поперек тела и прижать руки к торсу. Секунда-вторая, и противник снова оказался на свободе, а Дороти отлетела в сложенные ящики, с ходу проломив верхнюю крышку, и запуталась в наброшенном на них брезенте. Вот это боец! Дороти даже не успела перевести дух!
Чернокожий не пытался выяснить, что здесь делает чужак, окликнуть или позвать кого-то на помощь — снова метнулся в атаку пантерой, стоило только попытаться встать.
Они сцепились беззвучно, точно оба были немыми, покатились по палубе, но тут Дороти улыбнулась Черная Ма, которую она никогда не видела и никогда ей не молилась, — перекатываясь, ее противник встретил головой медную обшивку выступа, а Дороти постаралась, чтобы встреча была максимально плотной. И многократной.
Громила обмяк, Дороти потрогала шею под золотым ожерельем — пульс был хоть редкий, но сильный. Секунду она раздумывала — обезопасить себя и Морено целиком или все же проявить милосердие. Убивать охранника не хотелось, ведь, по сути, он защищал свой корабль от чужаков.
Но тут Дороти заметила между острыми зубцами на цепи ожерелья тонкие золотые кольца.
Серьги. Моряцкие. Больше полусотни даже с виду, без счета.
Милосердие сделало вид, что моргнуло, а шум дождя спрятал хруст позвонков.
Из моряцких серег коллекций не составляют и добровольно с ними не расстаются: не продают и не покупают, не ставят на кон в кости. Потому что это последний взнос за последний путь и последний приют. Когда ты уже ушел в царство теней и обречен вечно молчать, тот, кто остался рядом с твоим телом, получает серьгу как плату за работу могильщика. А этот чернокожий, выходит, собирал с трупов их посмертную плату. Какая мерзость!
В память о драке у Дороти остались пять неглубоких порезов на плече — дикарь носил на пальцах левой руки металлические наперстки с когтями — и еще разбитая губа.
Где-то спереди зашумело, мелькнула тень, и на секунду в свете фонаря показался Морено, держащий наизготовку абордажный палаш, лезвие которого уже потеряло блеск из-за замаравшей его крови. Огляделся и снова бесшумным смуглым призраком исчез в пелене дождя.
Значит, нужно ждать.
Дороти замерла и прислушалась — где-то левее раздался короткий свист и всплеск. Похоже, что экипаж “Грозовой чайки” снова убыл на единицу — Морено бил наверняка и жалеть тех, кто вез его команду на каторгу, не собирался. Что ж, хорошо бы добраться до здешнего капитана первой и вытрясти из него причины, по которым он взял столь спорный груз. Незаконно взял.
Но когда Дороти спустилась в жилую часть, на нее, точно тигрица, налетела со спины рыжая охранница. Обхватила ногами за шею, сжала бедра и
