и воротилась?
Власа молча постучала в дверь дома, где жил болеющий мальчик.
— Дурак ты, Мирон, а с дураками и говорить и не хочется…
Сын старосты оскорблённо поджал губы, но ответить не успел — дверь открылась и на пороге показалась мать мальчика. В её глазах больше не было боли и отчаянья, только усталость от пережитого.
— Я от Зарины снадобье принесла. Могу пройти в дом, осмотреть сына? — спросила Власа.
— Конечно. Вы очень помогли, — женщина нашла в себе силы улыбнуться. — Олежке стало лучше.
Власа кивнула и прошла в дом. Остановившись около постели мальчика, она убедилась, что Олежка мирно спал. Он был всё ещё слаб, но жар уже прошёл, дыхание выровнялось, значит, и правда лучше.
У Власы потеплело на душе. В который раз она убедилась, что не зря так рисковала. Попрощавшись с матерью, она отдала снадобье и с лёгким сердцем покинула дом.
Во дворе Мирона уже не было, видимо, нашёл себе занятие поинтересней, чем доставать Власу. Всё же повзрослел. А в былые года мог ещё долго тащиться следом, отпускать гаденькие шутки и насмехаться. И хорошо, если один, а то бывало и с дружками.
Вот почему он привязался именно к ней? Мало что ли девчонок в деревне? Повезло ещё, что характер у Власы бойкий, а то совсем была бы беда.
Невольно ей вспомнился случай из детства, когда наставница поручила маленькой Власе отнести старику в деревне мазь от болей в спине. Власа тогда полчаса простояла на пороге его дома, стуча в дверь, но ей так никто и не открыл.
— Что ломишься? Нет никого дома, — услышала Власа и обернулась. У крыльца стоял Мирон, худощавый, нескладной мальчишка лет четырнадцати, в новом расшитом кафтане, который был ему явно велик. Смотрел сын староста уже тогда на всех свысока, а на воспитанницу знахарки тем более.
— Приду позже, — вздохнула Власа и хотела уйти, как вдруг Мирон встал у неё на пути.
— Стой! Ещё придёт она… Кто тебе по деревне шататься разрешил?
Мальчишка ещё раз презрительно оглядел Власу, как будто она была и не человеком вовсе, а какой-то оборванкой, случайно зашедшей к людям.
— А кто же мне запретит? — удивилась Власа.
— Я запрещаю. Живёшь в лесу со старой ведьмой, вот и живи с ней, а к нам не ходи, — нагло заявил Мирон, сложив руки на груди.
— Она не ведьма, а знахарка! — с обидой выкрикнула Власа, сжимая кулаки.
— Ведьма, ведьма. Все знают. И ты тоже ведьма, только мелкая ещё, — с уверенностью заявил Мирон, гаденько усмехнувшись. — Значит так, захочешь в деревню войти, у меня разрешения спросишь.
— Ещё чего! Совсем обнаглел? Разрешения у тебя ещё спрашивать, — рассердилась Власа и попыталась обойти Мирона. Не получилось, мальчишка схватил её за руку, не пуская вперёд.
— Ещё раз без моего разрешения появишься здесь — все травы твои и бутылочки выброшу!
— А ну пусти, — Власа со всей силы толкнула Мирона и вырвала руку. — Только попробуй мои травы тронуть! Порчу на тебя наведу, будешь до конца жизни козлёнком скакать!
— Ах ты, ведьма! — выдохнул потрясённо Мирон, никак не ожидая такого отпора. — А ну стой!
Увидев, что Власа хочет убежать, он попытался снова схватить её, перегородив дорогу. Но внезапно девчонка сделала страшные глаза и сама кинулась на Мирона.
— Акрабли бумс! — выкрикнула она, ткнув в него пальцем. — Всё, закляла я тебя! Ещё раз ко мне приблизишься, и быть тебе козлёнком!
— Что?! — всерьёз испугался Мирон, отшатнувшись от неё. — Да я отцу расскажу, и тебя со каргой старой на костре сожгут за такое!
— Это мы ещё посмотрим, козлёнок, — дерзко крикнула ему Власа и, заметив, как Мирон побагровел от злости, кинулась прочь.
Сейчас эти детские разборки Власа вспоминала с грустью. Насколько же всё проще было в детстве, не то, что сейчас… И всё же, не стоило ей тогда грозить проклятиями, да порчами, даже в шутку. Нехорошее это дело.
С этими мыслями Власа подошла к воротам, как вдруг услышала крики на другом конце деревни.
Власа растеряно обернулась. Встревоженные люди тоже высовывали головы из окон, некоторые уже выскочили из домов и побежали в ту сторону, откуда слышались крики.
Потоптавшись на месте, Власа тоже решила узнать в чём дело и поспешила следом. Добежав до противоположных ворот, она увидела, как у забора собирается народ. В центре толпы стоял староста поселения, а рядом с ним щуплый парень, весь перепачканный в дорожной пыли, который держал за уздцы лошадь.
— Так, тихо, слушайте все! — крикнул староста, привлекая внимание людей, и подтолкнул щуплого парня. — Говори.
— А что говорить-то? Я вам всё уже сказал. Хворь вернулась, в граде Заславле полно народу полегло… Погребальные костры днём и ночью горят, уже ни отпевать, ни хоронить не успевают.
После его слов на мгновение повисла тишина, а потом народ как загалдел наперебой.
— Какая хворь?! Да за что же нам!
— Ой, беда… неужто зараза вернулась?
— Брехня это! Может и не хворь вовсе! — прокричал один из мужиков. — Чем докажешь слова свои? А то болтать всякий может.
— Чего мне болтать? — пожал плечами щуплый парень. — Не верите, так езжайте в Заславль, благо всего день пути! Сами убедитесь, ежели не заразитесь и не помрёте потом.
— Дык может ты и сам заразный! А к нам с хворью пришёл?! — заорала какая-то старуха, и среди жителей мгновенно такой крик поднялся, что у Власы заложило уши.
— А ну пошёл отсюда! Пошёл! Хворь ещё к нам притащит!
Услышав возгласы людей, что вестник может заразным быть, староста поспешно отодвинулся от парня. Кинул ему монету за то, что весть донёс, хоть и недобрую, да велел быстрее идти по добру по здорову. Впрочем, вестника особо и уговаривать не пришлось. Ловко поймав монету, парень запрыгнул на лошадь и поскакал прочь, в следующую деревню тревожные вести нести.
Власа стояла как вкопанная, слушая вздохи и причитания людей, которые уже начали успокаиваться, постепенно осознавая произошедшее. Хворь вернулась и снова косит людей. Десять лет её не было, и вот опять. Сколько людей тогда полегло, что же теперь будет…
По коже Власы прошёл мороз. Она была совсем мелкой, но всё равно помнила тот мрачный год, когда хворь погубила половину деревни. Зарина тогда бегала от одного больного к другому, сбиваясь с ног, а всюду плачь, крики, смерть…
Вздрогнув от воспоминаний, Власа решила, что пора уходить и сказать наставнице, что надо заготавливать побольше трав лечебных. Скоро всё может понадобиться.
— Эй, Власа! Поди-ка сюда, — внезапно услышала она голос старосты. Обернулась и увидела, как он жестом
