голову он защищал двумя шерстяными шапками, а на руки надевал две пары перчаток — вязаные и кожаные, стягивая рукава верхней одежды шнурком, чтобы туда не задувал ветер. Называя свой военный костюм скафандром, Хаапе, сетовал, что воевать в таком обмундировании было невозможно, единственной его функцией было уберечь тело от переохлаждения.
Войска вермахта, без проблем завоевавшие Европу в стильных маршевых сапогах из коровьей кожи, вряд ли предполагали, что могут задержаться на советской земле до наступления суровых морозов. На всякий случай, прихватив с собой комбинированную войлочно-кожаную зимнюю обувь, они не предполагали, что вскоре их заветной мечтой станут простые валенки. Этот предмет обмундирования достался советским солдатам ещё от императорской армии. Изготавливаемые из овечьей шерсти валенки спасали ноги от обморожения, обеспечивали их воздушной циркуляцией, помогали бороться с болями при ревматизме, способствовали скорому срастанию сломанных костей и даже защищали конечности от пуль и осколков разорвавшихся снарядов. Поговаривают, что недостаточное обеспечение валенками привело бойцов Красной Армии к поражению в советско-финской войне 1939–1940 годов. Согревавшие и лечившие воинов валенки, во время осенне-весенней распутицы, дополняемые резиновыми галошами, стали одним из символов победы, прославленную песню о которых Лидия Русланова исполняла не только в ходе фронтовых концертов, но и фоне Бранденбургских ворот в цветущем мае 1945 года.
РККА приобрела горький опыт во время войны с Финляндией, немцы чуть позже — в первую зиму восточной кампании.
Но хлебнули холода и русские солдаты. К началу Великой Отечественной войны Красная Армия оказалась не готовой в плане снабжения частей достаточным количеством обмундирования. Поэтому данную проблему пришлось решать в сжатые сроки. В самом начале Великой Отечественной войны все вещевые склады, близкие к фронту, были уничтожены. Те, что в глубине страны, — Центральные склады внутренних округов, к счастью, сохранились. Но с учётом мобилизации и вливания в Красную армию громадных людских ресурсов, резкого увеличения армии с 4 миллионов в июне 41-го до 10 миллионов в октябре 41-го, никаких запасов, разумеется, не хватало. Поэтому неоценимую помощь оказал массовый сбор одежды, особенно тёплой одежды, чтобы обеспечить ею наши фронты в зиму 1941—42 года. Помощь тыла сыграла громадную роль. Начало было положено ещё в июле 41-го, когда по стране начался массовый сбор тёплых вещей для фронта. Однако большая часть этой помощи ушла во вновь сформированные части Красной Армии, воевавшие под Москвой. Большинство убитых зимой солдат на Ленинградском и на Карельском фронтах имели при себе различные тёплые вещи, присланные из тыла: подшлемники, варежки, носки.
Кампания по сбору тёплых вещей получила в тылу широкий размах. «Подарки Красной Армии, — указывал М. И. Калинин в 1942 году, — это огромное, буквально всенародное выражение любви к своей армии. В истории нигде и никогда не было столь огромного выражения любви народных масс к своим бойцам».
Валенки с тёплыми портянками, шапки-ушанки, варежки на меху. На ватники надевали полушубки. Под ушанку — шерстяные подшлемники. Но большинство солдат в зимнее время носили не ватники, а шинели. Полы у шинелей длинные. В походе или атаке это, конечно, минус: путается в ногах, приходится засовывать под ремень, чтобы не мешали бежать. А вот во время сна минус превращался в плюс: полами шинели очень удобно укрывать стынущие ноги.
За осень 41-го года было собрано 15 миллионов штук различных тёплых вещей: валенок, полушубков, овчин, шерстяных варежек, перчаток, меховых рукавиц. За счёт полученных от населения в 41-м году тёплых вещей и белья можно было одеть и обуть около двух миллионов воинов. С приближением холодов на фронты стало поступать тёплое обмундирование. Такой огромной материальной поддержки народа не знала ни одна армия мира. М. И. Калинин в январе 42-го отметил: «Это засвидетельствованный всем миром факт, что наша страна сумела одеть свою армию лучше, чем гитлеровцы. А это на весах войны имеет очень большое значение».
За годы войны из общего количества зимнего обмундирования, отпущенного на снабжение РККА, 15 миллионов комплектов состояли из вещей, бывших в носке, собранных, выстиранных и отремонтированных в войсковых, окружных мастерских НКО и гражданских организациях.
Вермахт сумел подготовиться к зиме 1942—43 годов значительно лучше, а униформа изготавливалась с немецкой аккуратностью и педантичностью, поэтому она была удобной и тёплой. Сапоги утеплённые. Или лучше назвать их «бурки» на кожаной подошве. С кожаными головками валенки. Удачно сшиты: тёплые и сырости не боятся. Русские солдаты иногда обливали отечественные валенки водой. На морозе вода превращалась в лёд и не пропускала влагу.
Но войска вермахта, втянутые в многомесячную Сталинградскую мясорубку, были экипированы по летнему варианту. С наступлением холодов они остались в лёгком обмундировании. И это становилось началом конца…
* * *
Морские коммуникации фашистской Германии проходили вдоль побережья Северной Норвегии. 2 декабря 1941 года на подходах к порту Хаммерфест подводная лодка «К-22» под командованием капитана второго ранга Виктора Котельникова потопила транспорт, на борту которого перевозилось 20 тысяч полушубков для егерей 19-го горнострелкового корпуса фашистов. А в следующем походе 13 января 1942 года торпедная атака двух транспортов так же увенчалась успехом, и опять Северное море приняло подарок в количестве 30 тысяч полушубков. Корпус егерей по милости «К-22» и его командира был вынужден дрожать от холода на голых сопках, обдуваемых северными холодными ветрами, так и не добравшись до тёплых домов Мурманска, о чём мечтал Гитлер. За «К-22» прочно утвердилось прозвище «специалиста по раздеванию немцев». Кстати, эта лодка одной из первых на Северном флоте удостоена звания гвардейской. Король Великобритании Георг VI наградил Котельникова орденом «За боевые заслуги».
5
Когда Василий вернулся из райцентра домой, на кухне пахло свежей квашнёй.
— Всё-таки не утерпела, поднялась? — с укором спросил, присаживаясь на скрипучий табурет, отодвинув его от стола.
— Все бока отлежала. Хворь, вроде, прошла. Стряпанного захотелось.
— С чем пирожки-то?
— С говяжьей печенью. Держала кусочек в морозильнике. Думала, может, кто из девок погостить приедет, — вздохнула Анна. Помолчав, добавила: — Но, видно, некогда им по гостям разъезжаться. Заработались в городе. Не до мамкиных пирожков.
— Ладно, мать. Чего по мелочам расстраиваться? Закрутились они там. Понятное дело. Город теперь все равно, что один большой колхоз. Проблем выше крыши. Держи вот, — Василий бережно разгладил мятые купюры и положил их на краешек кухонного стола.
— И на том спасибо! — бабка понесла деньги в комнату. Убрала в потёртый кожаный кошелёк. Его подарила младшая дочка Юля. Возвращалась с мужем из Приморья. Ездили по делам. Заехали к родителям. Отец приболел. По словам врача, который проводил обследование, вероятно, сдвинулся осколок в груди. А насчёт кошелька старшая дочь Лида позже пошутила, мол, было бы, что в нём держать.
— Ну, отец, ты скажешь, — усмехнулась бабка, вернувшись на кухню. — Тоже мне. Сравнил колхоз с городом.
— А что? Такие же в городе люди.
