подарили-то? — Нетерпеливо произнесла она, переминаясь с ноги на ногу.
Анка хотела было ответить, но воздуха в груди все не хватало, так что она запустила руку под воротник и потянула за шнурок, вытаскивая на свет украшение.
— Ах! — Хором вздохнули все девушки, неожиданно оказавшиеся вокруг, как только дело дошло до подарков.
«Вот так красота», «Вот это да», «Ого» — раздавалось вокруг.
— Этож, чай, как корова стоит, если не две. — Оторопело проговорила Гразина, повертев жемчужину в руке. — Эх, хорошо, когда батя торгаш!
Завистливый шепот вокруг все нарастал, и Анка, наконец разогнувшись, победоносно произнесла.
— А то!
Мало-помалу перешептывания перешли в гул, гул в гомон, а гомон… в нормальный разговор. Неожиданно для них самих, девушки стали расспрашивать Анку сначала про семью, потом про одежду, потом и про нее саму. Разговор же в свою очередь перерос в спор, спор в сплетни, сплетни в ссору, и так далее, утягивая Анку за собой в далекие, неизведанные дали. Пока корзинка заполнялась, она узнала про тяжесть рутины доения коровы, выгуливания козы, прополки грядки. Узнала, кто из парней дурак, и почему, в таких подробностях и вариациях, что странно становилось, как их до сих пор носит земля. «Этот проходу не дает, тот пахнет плохо, третий подглядывает, четвертый не смотрит». Не обошли стороной и родителей, от которых, на удивление, большинство девушек были не в восторге. Даже ямы на дорогах и те умудрились обсудить, хотя каким боком это было здесь, понять было решительно невозможно.
Когда солнце вошло в зенит, они спохватились, подняли с земли корзинки, и медленно перешептываясь двинулись к домам. Из-за неопытности в подобных разговорах Анка все больше молчала, но, как ни старалась скрыть это от самой себя, получала удовольствие, не сравнимое ни с чем, из бывших до этого в ее жизни.
— Эй, девчонки, а что это там? — Вдруг проговорила одна из них, указывая ну куст малины, чуть в стороне от дороги. Он был плотный и особенно колючий, так что дети никогда не лезли его обирать, но сейчас почему-то шевелился.
Анка захотела что-то сказать, мысли, навеянные сном, словно стали на шаг ближе, но Гразина приложила палец к ее губам. Жестами она показала что-то остальным. Куст тем временем затих и перестал подавать признаки жизни. Ничего не понимая, Анка отошла чуть в сторону и принялась наблюдать. Что-то для себя уяснив, девушки разделились: Гразина подняла с земли крупную палку, остальные же пошли дальше по дороге, громко топоча, и приговаривая, что, де, показалось. Анка ждала. Когда остальные отошли на приличное расстояние, куст зашатался вновь.
— АГА! — Победоносно закричала Гразина и ткнула палкой прямо в малинник. В ответ куст хрюкнул, и шатнулся с удвоенной силой. — Вылезай, чего спрятался, не успокоилась она, и еще несколько раз ткнула в кустарник.
— Грррр-ах. — Хрипло принеслось из его глубины в ответ. Девушка пошатнулась. Подружки, ушедшие дальше зажимали рты от еле сдерживаемого смеха, и, когда Гразина к ним обернулась, едва не попадали на траву от хохота. Та захотела что-то сказать, но не смогла, обернулась к Анке и махнула рукой, в сторону зарослей, попутно оседая без сил. Лицо ее было бледное, как мел. Анка округлила глаза, подняла голову. Из кустов медленно высовывалась огромная мохнатая морда с крупным черным носом, и вымазанным ягодами ртом. Под дружный смех подруг Гразина закатила глаза и с хлопком упала навзничь.
— Вррр-ааагрх. — Проревел медведь, выламывая часть растения, и поднимаясь на задние лапы. Анка вскрикнула, отпрыгивая назад, и уперлась спиной в дерево. Хохот в мгновение ока сменился синхронным воплем, под аккомпанемент которого медведь угрожающе поднял лапы, и направил всю свою тушу на лежащую на земле девушку.
«Нет» — пронеслось у Анки в голове: «НЕТ!». Не в силах смотреть на это, она закрыла глаза руками, чувствуя, как уходит из-под ног земля. Послышался громкий стук, и новый крик Гразины разорвал воздух.
— СТОЙ! — Крикнула Анка, махнув рукой в сторону зверя, всеми силами желая, чтобы он исчез.
«Хенкер».
Время будто остановилось. Послышался негромкий треск, воздух запах грозой. Боковым зрением Анка заметила волосы, развивающиеся вокруг нее на ветру. По ним прыгали, изгибаясь, голубые искры. Медленно переведя взгляд, она увидела, как они, объединяясь, перескочили на одежду, собрались на руках, и перетекли в ладони. Словно замкнувшись, электрическая дуга зависла одной стороной между ее рук, а другой ударилась в землю, подняв в воздух сноп грунта. Шокированная Анка продолжила свой взгляд к медведю, и, словно по велению ее глаз, электрическая дуга, дергаясь то влево, то вправо, и вырывая из земли клоки чернозема, направилась к зверю, а когда достигла его, между мордой медведя и ладонями девушки что-то промелькнуло, и безумно яркая, ослепляющая вспышка с оглушающим грохотом вырвалась из ее пальцев и ударила в толстый мех. Зверь засветился так, что, казалось, из-под кожи проявились жилы. Еще мгновение, и он вспыхнул в таком пламени, что до земли не долетели даже кости. Круглыми глазами Гразина смотрела, на опускающийся на ее сарафан пепел, еще секунду назад бывший монстром, пытавшимся ее убить. В полной тишине она обернулась к Анке. Ахнула, и зажала рот рукой. Девушки впереди снова закричали, но теперь это не был крик страха, это был дикий вопль безумного ужаса. Падая и спотыкаясь, они ринулись прочь, едва не задыхаясь от плача. Анка оглянулась на себя, с удивлением обнаружив, что между ступнями и землей едва ли не ладонь пустого пространства. Заметив это, она шлепнулась на траву, не удержала равновесие, и вновь уперлась на дерево. Схватила рукой волосы, которые понемногу замедляли свое движение и оседали на одежду. Уже без удивления отметила, что ветра в лесу не было.
«Ведьма», «проклятье Марны», «отродье» — гулким шепотом отзывались улицы, когда Анка вошла в деревню. На подходе к ней, Гразина, до этого плетшаяся рядом, остановила ее, и хрипло прошептала: «Чтобы не случилось, не дай себя схватить. Ты спасла мне жизнь, и я буду вечно благодарна тебе за это, но сейчас… прости» — добавила она, и убежала вперед, вытирая со щек слезы. Анка понимала. Если их увидят вместе, подруга окажется в той же опасности что и она.
Девушка шла по улице, видя, как крестьяне захлопывают ставни, вешают замки на ворота, спешно загоняют скотину, и заводят в дома собак. С хлопком захлопнулась дверь и у нее за спиной. Мама молча указала на другой проем, пару шагов, и Анка оказалось в своей комнате. «Боже, за что?» — произнеслось у нее в голове. «Должно
