— Ну конечно, он вышел из рамы и открыл окно, — неожиданно резко бросил мэтр Робьон.
— Но ведь невозможно допустить, что, несмотря на все принятые нами меры, вор проник в гостиную, в то время как мы находились всего в пятнадцати метрах отсюда!
— Это правда, — признал адвокат. — Стоит только начать думать об этом деле, как тут же натыкаешься на стену.
— Я знаком с шефом местной полицейской бригады, — сказал доктор. — Я иду звонить. Вскоре они услышали обрывки разговора:
— Да, Ла Тенэ… О да, ужасно, просто ужасно. Самая прекрасная картина в коллекции… В том-то и дело, что мы не знаем. Нет-нет, никаких следов… Прекрасно, мы вас ждем.
Вернулись Леонард и Бенуа — они не заметили в саду ничего подозрительного. Ворота по-прежнему заперты, в хозяйственных постройках никого.
— Спасибо, друзья мои. — Руайер вздохнул. — Не уходите далеко. Жандармы уже в пути, и им потребуются ваши показания.
Кажется, хозяин замка уже вполне пришел в себя после обморока.
— Мне жаль, дорогое мое дитя, что я причинил вам такое волнение. Вы, наверное, думаете — старик сошел с ума из-за своей картины. Может быть, я и на самом деле сумасшедший… Пойдемте выпьем кофе, это нам сейчас просто необходимо. А вы, мой мальчик, отправитесь спать. Я не допущу, чтобы вы не выспались по моей вине.
И все-таки Без Козыря в эту ночь так и не уснул. Хотя ему выделили одну из лучших комнат замка с кроватью времен Людовика XVI, он ни на минуту не сомкнул глаз. Несмотря на солидную толщину пола, снизу до Франсуа доносились голоса взрослых, а когда наступала тишина, он заново прокручивал в памяти события, происшедшие с приезда в Ла Шенэ. Мальчик пытался вспомнить слова, с которыми обращался к Человеку с кинжалом в тот момент, когда снимал его на пленку. По правде говоря, вслух он не произнес ни слова, но тот, другой, конечно, все понимал…
Теперь, когда его враг на свободе, не начнет ли он мстить? Ведь это же он исчез в темноте сада? Без Козьфя вспоминал этот смутный силуэт в плаще, развеваемом ветром… Правда, ветер, качая кусты и деревья, мог создать иллюзию движения… Дремота путала мысли мальчика. Он постарался взбодриться. Собственно, чего ему бояться? Речь ведь идет о поединке между Человеком с кинжалом и хозяином замка, которого незнакомец с картины пытается подчинить себе. Может быть, дом Руайера сгорит, как сгорел, по его словам, чей-то замок в Венеции?..
Без Козыря открыл глаза. Вокруг все спокойно, но на первом этаже по-прежнему слышны голоса. «Я разгадал загадку Кермола, так неужели же я не смогу разрешить тайну Ла Шенэ?..» Ему показалось, что он только начал засыпать, как чья-то рука потрясла его за плечо.
— Вставай, — сказал мэтр Робьон. — Пора возвращаться.
— Который час?
— Уже восемь.
— Вы его нашли?
— Нет. Я думаю, его никогда не найдут.
В машине Без Козыря уснул. Он не привык к бессонным ночам; к тому же сказались усталость и волнение. Мальчик не помнил, как они отъезжали, о чем говорили у ворот. В памяти у него остались только слова отца, сказанные на прощание хозяину замка:
— Мы непременно вернемся. Знайте — я всегда к вашим услугам.
Когда Франсуа проснулся, они уже подъезжали к гостинице. Мадам Робьон как раз завтракала.
— Наконец-то, — сказала она. — Я уже начала беспокоиться.
— Человек с кинжалом все-таки сбежал! — крикнул ей Без Козыря. — Даже папа не понимает, в чем дело. Правда ведь, папа?
— Что это еще за история? Адвокат устало опустился в кресло.
— На самом деле это очень странная история, — проговорил он.
И мэтр Робьон рассказал жене обо всем: о портрете и его дурной славе, о разрезанном полотне, о письме, о бессонной ночи, об исчезновении Человека с кинжалом. Мадам Робьон даже забыла о еде. Она с беспокойством смотрела на сына.
— Видишь, в какое состояние приводят тебя подобные истории! воскликнула она. — Франсуа, доставь мне удовольствие, иди отдохни и забудь про все.
— Мама, а тебе не кажется, что это все как будто из рассказа Эдгара По? Портрет, который оживает на наших глазах…
— И преспокойно убегает, — добавила мадам Робьон.
— Да, он убежал, но ведь он сначала предупредил! Это просто невероятно! Папа считает, что портрет украли, но я с ним не согласен. Я заснял портрет на пленку. Вот увидишь, какой он! — Без Козыря улыбнулся и небрежным жестом профессионала закинул камеру на плечо. — До скорого!
Без Козыря не проводил в ванной слишком много времени. Вот и на этот раз он быстро привел себя в порядок, а потом собрал свой велосипед один из тех, которые легко укладываются в багажнике автомобиля. Мальчик специально держал его в разобранном виде, чтобы показать родителям, что не намерен совершать прогулки. Однако теперь обстоятельства изменились. Возможно, в интересах расследования придется вернуться на место событий или объехать окрестности Ла Шенэ… Разумеется, Без Козыря не собирался никому сообщать о своих планах.
Затем он отнес проявить пленку — ему пообещали, что она будет готова через сорок восемь часов, — и купил газету «Ла Монтань», в которой, правда, не оказалось никакой информации о событии. Видимо, было еще рано.
Однако уже после обеда внизу первой страницы «Франс-Суар» Без Козыря увидел заголовок «Исчезновение „Человека с кинжалом“» Далее следовало несколько общих фраз: у журналистов явно не было еще конкретной информации. Зато на следующий день уже все газеты опубликовали сообщение о пропавшей картине. Летом редко случаются интересные новости, поэтому исчезновение «Человека с кинжалом» стало сенсацией сезона.
Без Козыря вырезал изо всех газет заметки об этом деле. Обычно рядом со статьями были фотографии портрета, но ни одна из них не была удачной. Черно-белые снимки не передавали цвета, и глаза под маской выглядели мертвыми. «Ни у кого, кроме меня, нет такого свидетельства. Только бы мой фильм удался!» Размышляя об этом, мальчик бродил по парку Казино, вокруг целебного источника, когда его вдруг остановил высокий парень с растрепанными светлыми волосами, в голубых джинсах и с двумя фотоаппаратами на шее. Без Козыря сразу понял, что перед ним репортер.
— Газета «Пари-жур», — представился тот. — Вы Франсуа Робьон?
— Да.
— Роже! Иди сюда! — радостно заорал высокий блондин.
Тут же появился другой персонаж, постарше и не такой лохматый, как его товарищ. В темных очках, с блуждающей улыбкой гангстера из американского фильма.
— Это сын Робьона, — объяснил фотограф.
— Ну наконец-то! — вздохнул «гангстер». — Ужасно не везет! В Ла Шенэ никого не пускают, доктор расставил там настоящие кордоны. Ваш отец молчит как рыба. Одна надежда на вас! Расскажите нам все-все о том вечере. Идите сюда, здесь поспокойнее…
Музыкальная веранда была от них в двух шагах. Репортеры взяли металлические стулья и поставили их в тень. Человек в очках положил на колени блокнот.
