для наших подданных – как наш брак с вашей мамой. Что ещё?
ЛЕВ
(немного увереннее)
Отец…
(явно собираясь с духом)
Я хочу служить тебе и нашему государству.
ВАСИЛИЙ
(с удивлением)
Ты?
ЛЕВ
(сначала смущаясь, но приободряясь, как будто чувствуя какую-то поддержку)
Да, отец – я! Ты дал мне прекрасное образование, я многое изучил – и законы, и судопроизводство, и военную тактику, и многое еще – и хочу все эти знания предоставить на благо Империи.
Василий смотрит на Льва молча, но без прежнего недоверия
ВАСИЛИЙ
И что ты можешь предложить?
ЛЕВ
(еще сильнее приободряясь)
По твоему указу сейчас готовится новый свод законодательства. Ты в Прохироне отменил проценты по займам. Это прекрасно, но прошу тебя, рассмотри возможность вернуть их в новом своде.
ВАСИЛИЙ
(несколько заинтересованно)
Зачем возвращать проценты? Они же ложатся тяжким бременем на заемщиков. Не нужно их так нагружать.
ЛЕВ
(убежденно)
Отец, займы чаще всего берут те, кто хочет начать какое-то торговое дело, или ремесленную мастерскую открыть, или корабль купить и перевозками заняться – они же скоро начнут получать прибыль. А так без процентов им никто денег в долг не даст, и их замыслы – торговля, мастерская или перевозки – не осуществятся, и казна не получит с них налогов.
ВАСИЛИЙ
(задумчиво)
Ты заставил меня задуматься. Но не переубедил.
ЛЕВ
Отец, природа человека не достигла той высоты, на которой находится твой закон об отмене процентов!
ВАСИЛИЙ
(насмешливо, но доброжелательно)
Ты говоришь фразой, как будто бы взятой из вступления к какому-то закону. Ты слишком много книг прочитал.
Лев немного смущен, но видя, что Василий говорит доброжелательно, без желания задеть, приободряется.
ЛЕВ
Лучше вернуть положения Кодекса Юстиниана, предусматривавшего уплату процентов.
ВАСИЛИЙ
(уверенно)
Ты говоришь дельные слова. Я подумаю. Но не обещаю изменить Прохирон.
(заинтересованно)
Что еще скажешь? Что предложишь?
ЛЕВ
Нужно менять тактику ведения боевых действий.
Василий несколько секунд молчит, потом хохочет.
ВАСИЛИЙ
(успокаиваясь, со смехом)
Ты не был ни в одном сражении, ты даже близко с боевыми действиями не находился – и предлагаешь менять тактику их ведения?
ЛЕВ
Да, отец! Я прочитал много книг по военной тактике.
Василий хохочет вновь. Лев выглядит обиженным. Видя это, Василий перестает смеяться.
ВАСИЛИЙ
(успокаиваясь от смеха)
Хорошо. Что ты предлагаешь?
ЛЕВ
Я прочитал сочинения наших военачальников, которые побеждали персов. А арабы сейчас слились с персами и многое от них восприняли – значит, опыт войн с персами сейчас вновь полезен. Во-первых, я предлагаю перестроить систему крепостей в Армении…
ВАСИЛИЙ
(уверенно)
Хорошо. Пойдем в мой кабинет, там есть макет нашей границы – покажешь мне на нем, что ты предлагаешь.
Лев выглядит просветлевшим от радости. Василий встаёт из-за стола, собирает свитки, которые он читал, и идёт к выходу из залы. Лев с радостным видом идёт за ним.
СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ
В залу входит Евдокия, подходит к окну, потом идет на середину залы.
Входит Василий.
ВАСИЛИЙ
(решительно)
Евдокия, ты добилась своего.
ЕВДОКИЯ
(озабоченно)
Что такое?
ВАСИЛИЙ
(успокаивающе)
Не волнуйся. Я поговорил со Львом.
ЕВДОКИЯ
(обеспокоенно)
Ну? И что?
Василий, как будто бы не слыша ее, начинает ходить по зале.
ВАСИЛИЙ
(в размышлении)
Ты права – они действительно другие! Сорок лет назад, когда мы с тобою росли, все было проще – было чёрное и было белое, была любовь и была ненависть, были наши друзья – и были наши враги. С врагами нужно было драться, врагов нужно было побеждать.
(решительно)
Если война – берешь меч, садишься на коня и стремишься в бой.
(мягче)
А друзей нужно было поддерживать – но друзья были такими же, как мы сами.
(озадаченно)
А это поколение – оно другое, оно какое-то многозначное, что ли. Евдокия, я их не понимаю! А ты вот ведь правильно тогда сказала мне – они другие. Они не лучше нас, не хуже нас – они другие. Они во всем видят несколько смыслов, ко всему ищут несколько подходов. И так – в повседневной жизни! Ладно в политике и дипломатии всегда было так, но в повседневной жизни?
(разводит руками, с недоумением)
Может, я отстал от жизни?
ЕВДОКИЯ
(смотря на Василия с мягкой улыбкой)
Не говори так, дорогой мой.
ВАСИЛИЙ
С ними сложно. Сейчас уже мало взять меч и сесть на коня – нужно тактику войны продумать. Лев все это мне рассказывал, а я слушал – и понимал, что это новое, современное, и что нужно этому следовать.
(удивленно)
И знаешь, что самое важное, Евдокия?
ЕВДОКИЯ
(с нежностью смотря на Василия)
Что, дорогой мой?
ВАСИЛИЙ
Я слушал Льва – и понимал, что мне нужно прислушаться к тому, что он говорит! Но он так витиевато говорит! Я едва понимал его.
Василий замолкает. Евдокия обнимает его.
ВАСИЛИЙ
Но они ведь все равно идут нам на смену – это неизбежно.
(разволя руками)
Я старый лев, а он молодой – лев.
ЕВДОКИЯ
Да, дорогой мой, этого мы изменить не можем.
ВАСИЛИЙ
(со смирением)
Значит, нам нужно стараться понять их?
ЕВДОКИЯ
(убеждённо)
Да, дорогой мой – надо стараться их понять.
Входит Лев, останавливается в дверях.
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЛЕВ
(с поклоном)
Отец, ты велел мне прийти к тебе. Ты сказал, что сообщишь мне свое решение.
ЕВДОКИЯ
(обращаясь к Василию, обеспокоенно)
Решение? Какое решение? О чем?
ВАСИЛИЙ
(Евдокии)
О том, допущу ли я его к участию в государственных делах.
(смотря на Льва, строго)
Пройди сюда.
Лев осторожно проходит в залу.
ЛЕВ
(волнуясь, и от того немного запинаясь)
Отец, прежде чем ты озвучишь свое решение, дозволь мне сказать. Что бы ты ни решил, я приму любое твое решение с сыновней покорностью. Если ты дозволишь мне участвовать в государственных делах, то все свои знания обращу на благо нашей Империи. Если ты запретишь мне участвовать, то уйду в частную
