class="p1">Правда о твоём состоянии вскрывается в туалете. Кровь на туалетной бумаге всё объясняет и боль, и ощущение тревоги.
«Серьёзно?! Почему именно сегодня?! Да что за хрень? Вас не должно быть сейчас, проклятые месячные!!! Как же я ненавижу вас!»
Мрачнее тучи я иду на кухню и делаю себе кофе. Живот ноет, кусок горло не лезет, а на подбородке красуется прыщ.
«Отлично, Алина, даже твоя матка против тебя».
В тяжёлых мыслях, я собираюсь на работу, в надежде, что обезболивающее скоро подействует.
«Быть женщиной — полная херня…Теперь мне надо париться в этой рубашке и чёрных джинсах, чтобы быть спокойной на счёт собственного зада…»
Я решаю ехать на машине, хотя не очень люблю водить. Но обливаться потом в общественном транспорте совсем не хочется. Ездить по утренним пробкам, конечно, то ещё удовольствие. До работы я добираюсь в полном раздрае и готовая убивать.
Но заметив знакомую фигуру у входа в клинику, я чувствую прилив радости. Его волосы собраны в элегантный пучок, торс обтянут тёмно-синей футболкой поло, от такого аппетитного вида мой рот буквально наполняется слюной. Оскар чует меня издалека и подаёт голос, виляя хвостом. Лицо Матвея сразу оживляется, когда он понимает, что я близко.
— Что это за сюрприз с утра?
— Прости, я не мог терпеть до вечера. Ведь мы даже…
— Не обменялись телефонами…
— Я еле дожил до утра…
— Я тоже…
Возвращение в его объятия похоже на воплощение мечты.
— Прошу, только не пугайся моей навязчивости… Я не буду тебя преследовать, как придурковатый маньяк…
— Тут, скорее, тебе нужно опасаться. Ты рискуешь оказаться в моей мёртвой хватке.
— А можно прямо сейчас? — Матвей широко улыбнулся.
Я сильно сжимаю его обеими руками, но он недвижим как скала.
— Кажется, ты сломала мне пару рёбер, — кряхтит он наигранно. — Дашь мне свой номер?
— Будешь звонить и дышать в трубку? — спрашиваю притихшим голосом, прижимаясь к твёрдой мужской груди.
— Ты видишь меня насквозь…
Я вбиваю свой номер в его контакты и спрашиваю:
— Как подписать?
— Все прозвища в моей голове прозвучат по-маньячески…
— Как например? Новая жертва?
— Нееет… Что-то вроде — сладкая девочка, нежная малышка, милая крошка…
— Звучишь как педофил… Ты в курсе, что мне уже есть 18?
— Да, это мерзковато, согласен.
— Окей, тогда буду просто Алина…
— Как подпишешь меня?
— Не знаю даже. Мистер Биг?
— Ты сейчас не о росте?
— Нееет…
Он прижимает меня сильнее и я чувствую на животе давление от его выпирающего достоинства.
— Любишь сальные комплименты? — иронично бросаю я.
— Просто рад тебя видеть… Встретимся вечером?
— Да, но это кино будет без постельных сцен…
— Я не прошёл кастинг?
— У меня месячные…
— Если ты не заметила, я немного подслеповат… Видом крови меня, не напугать…
— Ох, ладно, посмотрим… Но, если нет, то нет. Ладно? — мне одновременно неловко и смешно от этого диалога. С Матвеем так легко говорить о таких не слишком популярных вещах.
— Я умею ждать… Мы просто хорошо проведём время вместе.
— Надеюсь без новой экскурсии в травмпункт…
— Обложимся подушками, будем есть пиццу, мороженое из ведра и смотреть кино… Что там ещё делают девчонки в эти дни?
— Не пойму, меня закадрила лесбиянка?
— Теперь ты понимаешь, почему мой брат возмущался?
— И как я перенесу рядом мужчину, который не сморкается через рот и не воняет, как старый козёл?..
— Я могу не мыться, если тебя это порадует…
Он долго целует меня, не желая отпускать. С трудом я разжимаю свои пальцы, из которых выскальзывает его ладонь. Рабочий день совсем скоро начнётся и пора уходить.
ГЛАВА 7. ХОРОШИЙ ПЛАН НА АПОКАЛИПСИС
Последних клиентов я выпроваживаю как в тумане. Поясницу ломит, живот ноет, а от голода подступает тошнота.
«Ох и денёк…» — с досадой думаю я, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.
Потягиваюсь и болезненно морщусь, слыша хруст позвонков: «Сейчас бы на массаж…»
«Матвей не заслуживает вечера с полумёртвой девушкой… Может перенести встречу?»
Как по команде, звонит мой телефон.
— Мы ждём тебя у крыльца.
От его голоса моё тело покрывается мурашками, будто меня окутывают тёплые волны.
— Прости, я думала ты сначала позвонишь…
— Чёрт, я не подумал. У тебя изменились планы?
— Я так устала… И чувствую себя отвратительно… Вряд ли ты захочешь проводить вечер пятницы с человеком без пульса…
— Ты же не знаешь моих предпочтений… Может, я в восторге от людей без пульса, — с Матвеем так легко забыть о своих трудностях. — Выходи, мы ждём…
Я понимаю, что отказать этому голосу невозможно. И, как под гипнозом, переодеваюсь и выхожу к нему.
При виде его широкой спины, мускулов, обтянутых футболкой и упругих ягодиц у меня внутри всё закипает. Но живот тут же отзывается острым спазмом от которого хочется свернуться в бараний рог.
— Ай! Чёрт! — невольно вырывается.
— Что случилось? — Матвей растерянно оглядывается, пытаясь уловить где источник звука.
— Не обращай внимания… Просто… Быть женщиной — отстой.
— Сочувствую. Иди ко мне.
Его объятия похожи на тёплое ласковое море, которое обволакивает моё тело и уносит прямиком в Рай. Он целует меня в макушку и шепчет:
— Я соскучился… Мне, правда, надо было позвонить, я думал только о себе…
— Проехали. Я рада тебя видеть. Ты — самое приятное, что было со мной за этот грёбаный день.
«И за всю мою грёбаную жизнь…»
— Сладкая малышка ругается… — он иронично выгибает бровь.
— Прекрати, а то врежу тебе… Не посмотрю, что ты… мужчина.
— Обещаю не подавать заявление в полицию.
— Ты не успеешь. Я убью тебя и съем.
— Бедняжка, ты ещё и голодная. Поехали ко мне. Сегодня Мака не будет, он тусит на какой-то вписке.
— Если ты обещаешь накормить меня… И сделать массаж…
— Это запросто, я же лицензированный спортивный массажист.
— Что же ты раньше молчал?! Скорее в машину!
— Эй подожди, может подскажешь где она? А то я как-то забыл цвет и марку, и номер…
— Я балда, прости. Клади руку на плечо… — Матвей так уверенно держится, что я иногда забываю о его слепоте.
За весёлой болтовнёй дорога проходит незаметно, только Оскар изредка поскуливает на заднем сиденье, немного волнуясь.
Квартира холостяков встречает меня в том же виде, в каком провожала вчера.
«Так, а-ну уймись, ты здесь не для того, чтобы осуждать их образ жизни…».
— Здесь бардак, я знаю. Проходи сразу ко мне, — будто услышав мои мысли, Матвей приглашает меня в свою комнату. Он указывает тростью в направлении открытой двери.
Комната Матвея выглядит совершенно безлико. Единственное, что хоть как-то выдаёт информацию о хозяине — это
