костер…
горит, горит, не угасая, но не всегда он горе жжет. Обычно счастье там сгорает под тяжким натиском забот.
А хочется дышать свободно, но любопытство рвется в путь, и снова боль, предатель, подло пронзает холодом нам грудь.
Познать всю правду невозможно – в ней лишь намек душе, как быть. Не ведать – может быть, несложно, но лишь когда глаза закрыть.
Зима упала
Мне безразличен холод снов, роптания мыслей, голосов. Как пух развеялись слова, и обещанья, и молва. Застыли грезы на окне, печаль посеялась во мне.
Зима упала – тяжесть жалит. Скатилась легкая слеза. Снежинки замерли при свете. Мороз стучится из окна. Отшельник шепчет мне ложиться и тихо-тихо засыпать. Метель кружится словно птица, заворожа печальный взгляд. И легкий свет окутал тело. Тепло легло на сердце вскользь. Мне безразлично – что за дело, поток сомнений прочь!
Мне грустно, может, я устала, а может, легкая хандра – апатия и мрак в пустыне: сегодня нет во мне меня. Должна ли я бороться с нею иль покориться ей сейчас, я улетаю словно птица, я улетаю навсегда!
Безмолвие, пустыня, лица, пропавшие на долгий день, – я жизнь люблю… и безразлично сейчас все то, что мило, лично.
Что может быть прочнее страха?
«Из чего твой панцирь, черепаха?» – я спросил и получил ответ. «Из накопленного мною страха – ничего прочнее в мире нет». В. Гроссман
Что может быть прочнее страха? Лишь цель, что душу завлекла, что стержень укрепила в жилах. Лишь взгляд на жизнь – нет, не игра! Но стоит лишь забыться в дебрях, ты припадаешь на гранит. Парил сегодня ты как птица и вмиг упал, забыв мечты.
Прозрачный сумрак, воздух чахлый – твоя победа далеко. Не жди, пора тебе подняться, до солнца будет высоко.
Закрыть глаза и голову прижать к коленям. Скользит рука по волосам – в ней все тепло, что есть в Вселенной, в них вся Любовь,
что есть в глазах.
Молитва, мантры, чем ты дышишь? Как погружаешься в себя? Неважно, страх ты должен слышать, чтоб прогонять его всегда. Боязнь потери, боли, гнета и бледной тени как клейма, как птица в клетке изведешься и потеряешься спустя.
Ту птицу выпусти на волю и наслаждайся силой той, когда, вдохнув глоток свободы, стоишь над пропастью земной.
Дорога, дальняя дорога
Дорога, дальняя дорога, насколько ты видна теперь? Насколько ветер вдаль уносит меня и тысячи теней?
Теперь я потерялась в грезах, и что же будет вновь со мной? Стихия в волнорезах гибнет – лишь призрак пены чередой? Я пожелала, что утрата теперь близка, и что теперь? Возможно, пыль в глазах осталась б, но я, как встарь, не рада ей!
И где же путь тот светлый, чистый, который суждено пройти? Уже не видно белой дали, а я еще иду по ней. Дорога, дальняя дорога, насколько ты видна теперь… Насколько ветер вдаль уносит меня и тысячи теней…
Шелест листвы
Шелест листвы. Свежие ветра. Может, мы ошиблись, когда была пора?
Может, грань осколка заклеймила даль иль печальный шепот сдавил на сердце вязь?
Чашка вдруг упала. Звон в углы теней. Мышка пробежала – значит, живы мы? Лето пролетело. Высохли цветы. Ночь упала грозно. Вымерли сады?
Хлеб лежит засохший, плесенью храним, – жизнь пожить возможно, но жить – не все смогли. Бабочка укрылась – страшно ей одной. Плеск воды за стенкой. Тучки надо мной.
Ветер тихо воет. Скрип дверей в ушах. Ломит ветку дуба тяжелая молва.
Грусть утопла в грусти. Руки холодней. Сердце не услышать – глухи от нерва дней. Громко раздается телефонный звон. Бросает взгляд уныло, болотный взгляд – слезой. Грозный искуситель рассмешил людей. В иероглифах сокрыл он бумажный плен затей. Порочная монета сделала сильней. Преклонив колени, молимся над ней.
Страх, страданья, голод, войны без войны. Золото незримо очертило дни.
…Тот сказочный замок
…И милые черты вдали рисуют сердце.
…Тот сказочный замок, чуть приоткрытый ранее, распахнулся мне вдруг, как сыр в капкане. Ловлю слова любви и шелест дуновенья. Течет река быстрей в пучине наслаждений.
Прелестный мой мирок, ведь ты со мной остался. Зачем же столько ран на мыслях и желаньях?
…Песок и легкое дыханье, и капли соли на губах влекут и манят – призрак, тайна, влекут неведомо куда. Покрыто тело пеленою. Объято ветром в полутонах. Разносит нежною волною песок – манящий блеск стекла. Чуть теплят ночи в ожидании – все тело ждет любви слова: от солнца лучик отражает глазурь на небе, чуть дыша. Пусть это сон, капкан, ловушка, но все же я живу теперь, как никогда, давно и прежде мне не заботиться о ней.
Глубокий след остался ныне в той жизни, в той моей судьбе. Я поглотила трепет веры, невинность голоса души. Летят минуты в ожиданье – давно ему прийти пора, но я не думаю отчаянно, а наслаждаюсь, свет храня.
Листы пестрят ручной пометкой, и мысли бьются чередой, что превозмочь душой сонеты желает лишь порок земной.
«…Ты должен выслушать меня. Моей вины не наблюдалось. Пока здесь не было тебя, я так же чистой вновь осталась. Но поняла игру я слов, твоих желаний, мановений. Попасть опять под смуту мук я не должна, как ты хотел бы.
Старалась я вести себя, как ты в твоих ошибках резвых. Теперь я больше не хочу душить твоею жизнью грешной. Ведь механизм моих часов – бесперебоен, чист и верен! Найти путь истины к нему. Создать и воплотить! Поверить!»
На звездах танцевать хочу
На звездах танцевать хочу. Вдыхать свободу музы томной. Переплетать любовь в слова. Мерцать, не блекнуть в толпах. Весь мир готова я обнять, когда беспечно и прекрасно струится нота в небесах, под лепестками струны льются.
Молва гласит: «Ведь так нельзя! Порой не все так просто. Ведь мчаться можно в никуда – порок принять несложно!» Я верю в то, что предречет дыхание судьбы мне счастье – я знаю, есть на свете ты, и ты сокроешь от ненастий.
Хочу быть счастлива, как ветер, свободный, сильный, волевой! В его объятиях самый смелый, в его порывах только мой. Хочу любить и быть любима. Хочу цвести и в путь идти далекий, долгий, но счастливый, и всех с собою увести!
Мне совершать дано прорыв, и победителем быть нужно. Владеть мечтой и покорять то, что так
