бодрствования, а лестничные переходы — сон?
— Наверное. Когда я погружаюсь в себя, я попадаю в лабиринт, а не на лестницу. Это твоё восприятие.
— Да? Как интересно! Значит, сейчас я за главного?
— Ну да, я же добровольно тебя пустила в сознание. Ианатан, ты вообще когда-нибудь в чужое сознание погружался?
— Было дело, но нечасто. Не люблю, — воспоминания чуть не вышвырнули меня в собственное сознание, но я удержался. — Давай не будем терять время. Мист, ты здесь? Давай к нам.
— Да, я здесь.
В воздухе появился ощутимый запах грозы, внутри лестничного колодца сгустился туман, и когда он почти рассеялся — мы увидели Мист, так сказать, во плоти. Такой же римский доспех, как у Хиль, среднего роста, красивое лицо кого-то из северных народов, золотые волосы, сплетённые в две тугие косы толщиной в руку, переброшенные вперёд. До конца туман так и не исчез, и внутри облачка, окутывающего Мист со всех сторон, периодически пробегали разряды молний.
Подбираю с полу челюсть и смотрю на Машу. Кажется, ей, чтобы прийти в себя, понадобится помощь.
— Вы что, раньше не встречались?
— Нееееет, — Маша пару раз моргнула, похоже, борясь с желанием ущипнуть себя.
— Появление во плоти возможно только с разрешения старшего по званию, — Мист вытянулась по стойке смирно.
— А — фи — геть! — только и смогла ответить на это Маша.
— Давайте не будем терять время. Мист, во сколько раз оно здесь идёт быстрее?
— Примерно в десять, можно ещё ускорить, но возрастёт инерция.
— А как ты так свободно висишь в воздухе? — тоже так хочу. Ногами долго.
— Здесь не действуют никакие законы, кроме тех, которые ты сам считаешь нерушимыми.
Кивнув, я поднялся в воздух. Всё-таки разум дракона — достаточно дисциплинированный. Можно — значит можно.
— Понторез! — Маша обвинительно ткнула в меня пальцем, сделала пару вдохов-выдохов и тоже всплыла в воздух. — Ладно, признаю, так удобнее!
— Идём вниз, обращаем внимание на все двери на лестницах. Это могут быть не только двери, но и вентиляционные решётки, окна, да что угодно. Всё, чему здесь не место. Пока исходим из того, что площадки — это периоды бодрствования, и если бы там что-то было — вы бы обе помнили. Глубина погружения — два месяца.
Мы скользнули все втроём в лестничный колодец, и стали спускаться вниз, повернувшись друг к друг спинами. Спиральная лестница таким образом просматривалась вся.
— Вон что-то необычное! — Мист первая разглядела прямоугольник на стене. Даже не дверь, а как будто рамка от картины или лепнина. Только тонкая щель по контуру выдавала проход.
— Маша, открывай!
— Как? Тут ни ручки, ни даже замочной скважины! — девушка в растерянности оглядывала стену.
— Заморозь!
Маша приподняла бровь, но ничего не сказала. С её пальцев в щель между дверью и косяком полился ... поток холода, наверное так. В зазоре появилась вода, которая тут же замёрзла. Минута — и с сухим треском каменная плита вывалилась на площадку, чуть не придавив хозяйку.
Внутри мы увидели небольшую комнатку, даже коморку. А в ней — открытое окно и бородатого мужика, который что-то говорил в окно. Наше присутствие, как и вторжение, он игнорировал.
— Убей Лену, принеси папе её доспех, папа тебя вознаградит. Убей Лену, принеси папе её доспех...
Бородач бормотал и бормотал, а за окном его слова складывались в движущуюся картинку, будто на огромном киноэкране: вот бородач сидит в кресле, Маша бросает к его ногам связанную Лену, перерезает ей горло, тело исчезает, остаётся золотой браслет и копьё, которые Маша протягивает бородачу. Тот широким жестом предлагает выбрать награду. Драгоценности, оружие, ещё что-то. Маша просит копьё — и бородач вручает его царственным жестом.
Бррр!
— Этот бородач — Тайша?
— Да, — Маша, как зачарованная, подошла к окну и уставилась в «экран».
— А за окном, видимо, подсознание... Мист, поджарь этого подстрекателя, будь ласкова.
Мист дважды просить не пришлось. Разряд молнии — и от бородача в комнате осталось облачко дыма, которое тут же рассеялось.
Выглянув в окно, я осмотрелся по сторонам. Во все стороны, сколько хватало глаз, висели такие «экраны». Вряд ли всё это — папины закладки. Скорее всего, собственные Машины установки.
Сама Маша так и стояла, как прилипшая. Пощёлкал перед ней пальцами — ноль эмоций. Так, если бородач был тут явно чужеродным объектом, и мы его уничтожили, то вот этот экран — это уже сформировавшаяся часть подсознания. Его надо не уничтожать, а ... лечить.
Я направил с рук поток целительской маны в экран. По нему пробежала рябь, потом изображение начало блекнуть, и вдруг экран рассыпался искрами.
Маша рядом глубоко вздохнула.
— Полегчало? — я положил ей руку на плечо.
— Не то слово! Когда это было?
— Пока ты была без сознания после ранения на пристани в Валенсии, — Мист уже сориентировалась в местной шкале времени, ориентируясь по каким-то одной её видимым приметам.
— Идём дальше. Время, время! — я первый направился к выходу.
Как только мы вышли из комнатки, окно исчезло, комнатка начала сжиматься, превращаясь в нишу, выпавший кусок стены втянулся обратно. Несколько секунд — и всё исчезло. А нет. Теперь на стене висела картина, на которой были мы трое: Мист, поджаривающая мерзкого бородача молнией, Маша, залипшая на экран и я, превращающий этот экран в фейерверк.
— Оставила на память, — Маша пожала плечиками и улыбнулась.
— Хорошо, — я уже прыгнул вниз, — догоняй!
Мы двигались всё ниже, но больше «тайных комнат» не встречали. Или, может, не замечали?
Когда мы спустились уже ниже трёхмесячной отметки, я понял, что надо делать дальше.
— Надо выйти наружу и осмотреть открытые окна.
— Мне туда нельзя... — Маша вздохнула. — Боюсь, если я начну сейчас разбираться в себе, то мы отсюда не выйдем. Я просто заблужусь. Летите вдвоём, я подожду здесь.
— Хорошо. Мист, давай через верх, так быстрее!
Глава 4. Башня
Где-то вне времени и пространства
Мы двумя росчерками сиганули вверх, мгновенно преодолев почти сотню этажей. Вылетели наружу и разлетелись чуть в стороны.
Снаружи это была башня из тёмного, почти чёрного, кирпича. Только местами в кладке проглядывали места посветлее. Кирпичик за кирпичиком, она продолжала строиться. Вниз она уходила куда-то совсем далеко. Если присмотреться, то там местами светило
