Книга Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

раздела с особой тщательностью. Он использовал письменные источники — Махмуда Кашгарского, Джувейни («Тарих-и джехан гушай» — «История миропокорителя» — около 1260 г. н.э.), сохранившиеся в архиве ильханов части «Алтан дептер» («Золотая книга») — официальной истории Чингиз-хана, его предков и преемников, на монгольском языке. Эта история не совпадала с дошедшей до нас другой официальной историей первых двух монгольских ханов — «Сокровенным сказанием о поколении монголов». Этого было недостаточно. Рашид-ад-дин воспользовался пребыванием в Иране приехавшего сюда из Китая (в 1286 г.) эмира Пулада Чжэн-сяна, несравненного знатока монгольской старины и преданий. Пулад Чжэн-сян заменил для Рашид-ад-дина письменные источники. По словам Шемс-ад-дина Кашани, оба они систематически, изо дня в день, занимались вместе, как учитель и ученик: «счастливый эмир рассказывал, ученый везир записывал с его слов»[98]. Много нужных сведений Рашид-ад-дин записал со слов самого Газан-хана, тоже считавшегося выдающимся знатоком монгольской старины, уступавшим лишь одному Пуладу Чжэн-сяну, также и со слов других монголов. Для обработки материала Рашид-ад-дин посадил двух «писцов» (вероятно, речь идет об Абдуллахе Кашани и Ахмеде Бухари), которых затем щедро вознаградил за труд.

Для собирания материала и составления истории других немусульманских народов Рашид-ад-дин кроме монголов располагал другими сотрудниками; для истории Китая это были двое китайских ученых, для истории Индии — буддийский монах из Кашмира. Как указывает В.В. Бартольд, характер сведений об истории Зап. Европы в «Джами‘ ат-таварих» показывает, что над этими разделами сочинения работал французский католический монах[99], какие тогда уже встречались в городах западного Ирана.

Итак, «Джами‘ ат-таварих» — произведение целого коллектива, работавшего под руководством Рашид-ад-дина, который и в этом отношении оказался новатором, — подобных коллективных трудов до него в Иране не знали. После казни Рашид-ад-дина Абдуллах Кашани выступил с претензией на авторство «Тарих-и Газани». Блоше считает эту претензию целиком обоснованной, отказывая Рашид-ад-дину в праве на авторство[100]. В.В. Бартольд опровергает аргументы Блоше[101]. Не останавливаясь на этом эпизоде, подробно трактованном двумя названными учеными, заметим, что правильнее всего будет признать, что Рашид-ад-дин был основным автором труда и редактором всего труда. Такое признание не умаляет заслуги Рашид-ад-дина: общая идея, план и построение труда и его отдельных частей, как и редакция, повидимому довольно тщательная, бесспорно принадлежали ему. Сотрудников его мы вправе признать соавторами, но именно второстепенными соавторами коллективного труда. Бесспорно и то, что без общего руководства и редакции Рашид-ад-дина «Джами‘ ат-таварих» как цельный и законченный труд не мог бы появиться. Редакция Рашид-ад-дина сказалась не только в стремлении придать отдельным частям труда стилистическое единство, о чем мы уже упоминали, но и в том, что «Тарих-и Газани» пронизана политической идеей Рашид-ад-дина. Помимо этого, редакция Рашид-ад-дина в той части, непосредственным составителем которой был, повидимому, Абдуллах Кашани, видна и в том, что многие события изложены так, как мог бы изложить, по удачному определению В.В. Бартольда, только «участник событий, посвященный во все подробности государственного управления»[102].

Работа над «Джами‘ ат-таварих» была начата при Газан-хане и по его заказу в 700 г. х. (1300|1301 г. н.э.), основная часть работы («Тарих-и Газани») была поднесена Ольджайту-хану в 706 г. х. (1307 г. н.э.), труд в целом был закончен в 710 г. х. (1310|11 г. н.э.).

Ценность отдельных частей «Джами‘ ат-таварих» не одинакова. Наибольшее значение сохраняет до наших дней I часть («Тарих-и Газани»), наиболее полный и содержательный источник по истории Монгольской империи при первых ханах и по истории Хулагуидского улуса. Разделы, посвященные истории тюркских и монгольских племен и истории Чингиз-хана до объединения под его властью Монголии, имеют значение исключительно важного свода сведений о кочевых племенах Центральной Азии в дофеодальный период их истории. Этнические связи, социальная жизнь, быт, обычное право и предания кочевников изложены Рашид-ад-дином с такой полнотой и точностью, какой мы не найдем ни в каком другом из источников по данной проблеме, не исключая и монгольских и китайских. Подобного труда по истории монгольских и тюркских народов до Рашид-ад-дина не появлялось. Очень ценно то, что изложение Рашид-ад-дина, основанное на не дошедшем до нас «Алтан дептер», дает порою иную версию событий времени Чингиз-хана, нежели в «Сокровенном сказании», и позволяет нам проверить рассказы последнего.

Значение исторического труда Рашид-ад-дина для истории тюркских и монгольских народностей и племен было высоко оценено уже современниками. Ольджайту-хан, познакомившись с трудом Рашид-ад-дина, заметил, что до сих пор не существовало подлинной всемирной истории, а между тем потребность в общем труде такого рода очень велика. Хан сказал Рашид-ад-дину: «То, что изустно передано от эпохи Чингиз-хана до теперешнего времени из всех дел [монгольского народа] и объяснения [происхождения] последнего — есть общая цель сего [труда]... И подобного этому другой кто-либо не написал и не занес в летописный свод... Более правильно, более истинно и более ясно, чем эта история, никто [еще] не написал»[103].

Рашид-ад-дин приводит перечень племенных подразделений (24 племени) огузов (туркмен) в версии, независимой от подобного же перечня (22 племени), дошедшего до нас в версии арабоязычного автора XI в. Махмуда Кашгарского[104]. Названия 21 племени огузов у Махмуда Кашгарского и у Рашид-ад-дина совпадают, отличаясь лишь мелкими расхождениями в правописании, повидимому, отражающими фонетические особенности разных тюркских языков. Названия одного племени (джаруклуг), приведенного Махмудом Кашгарским, у Рашид-ад-дина нет, зато последним приведены три племенных названия огузов (яйырлы, карык и каркын), которых еще не было во времена Махмуда Кашгарского. Кроме того, Рашид-ад-дин сообщает ряд сведений о других тюркских народностях — уйгурах, кыпчаках, канглы, карлуках, калачах (халаджах) и агачери, — важных для истории народов СССР. Отдавая дань легендарной традиции, господствовавшей в то время, Рашид-ад-дин кыпчаков, карлуков и других тюрков признавал происходившими от 24 огузских племен, а генеалогию Огуз-хана, мифического предка огузов, возводил к Яфету, сыну библейского Ноя.

Подобно большинству своих современников, Рашид-ад-дин называет тюрками все кочевые скотоводческие народы Азии как тюркоязычные так и монголоязычные, и многие народности он именует то тюркскими, то монгольскими; к тюркам причислены и тангуты, т.е. северо-восточные тибетцы. Иначе говоря, у нашего автора «тюрки» — термин не столько этнический, сколько социально-бытовой. Рашид-ад-дин дает классификацию тюркских и монгольских народностей, кладя в основу ее, как это было принято на средневековом Востоке, генеалогический принцип, основанный на легендарной традиции о происхождении племен (точнее говоря, племенных вождей, ханов и князей) от общих предков-героев, легенды о которых он также приводит. Иначе Рашид-ад-дин как представитель официальной историографии и не мог поступить. Однако как ученого-филолога его интересовала и лингвистическая близость отдельных «тюркских» народов. Поэтому Рашид-ад-дин, выделяя в особые