наше время, когда завтракать можно до 17, опоздайте лучше на 10 минут, у нас есть время опоздать и опоздать еще, но позавтракать!»
Секретарша кланяется в пояс, поднимается, экзаменатор кивает, я набираю воздух, беру из нежных рук протянутый зачем-то секундомер и глотаю его, для площадочки наверное – стакан, щелчок секундомера, опрокидываю стакан в два глотка, беру следующий, пью уже мелкими глотками, уже под сенью, вытираюсь рукавом. Внутри запела свирель, какие же все они милые, а секретарша вся с большими сиськами в белом платье с цилиндрическим кокошником просто красавица, как бы ее чпокнуть, лишь бы сдать, а там уж… как-нибудь.
– Федор Михайлович, вы прошли первое испытание с гроссмейстерским результатом 30 секунд при норме в два часа, ну что же, начнем второе испытание, по плану собеседование о роли русской литературы должно было идти под кориандровую в течение двух часов, а только потом индивидуальные тесты, ну что ж…
В желудке подкатила какая-то резкая волна спазмов, я пытался бороться, но бесполезно, неужели провал, неужели опять двойка, и это не внеочередные сиськи, почему-то выворачивало наизнанку с головы до пят, но я пытался удержаться, толчки, толчки, спазмы, оборона эзофагеально-желудочного сфинктера сдалась, все пошло вверх, я пытался приструнить стихию, заставить улечься ее обратно в желудок, что меня не возьмут в писатели из-за этого чертового рвотного рефлекса, значит, я не прошел второе же испытание о роли русской литературы, значит, я лишний человек, а писателями становятся только право имеющие, неблюющие тонкие натуры, все мое нутро залезло в рот, я пытался проглотить его обратно.
– Все мы находимся в тени Льва, именно под этим знаком зодиака.
Я хотел сказать:
– Нет!!!! – но жижа моих внутренностей потекла наружу, рядом почему-то стоял таз, и я прицельно туда выложился. Не сдал, уже с облегчением подумал я.
Почему-то рядом с тазами, как у меня, сидели барабанщик, гитарист, эксгоровод, судья, патологоанатомша, человек в картузе, азиат, – а экзаменатор все бубнил:
– В толстой высокодуховной книге выдающегося литератора из группы духовых ударников П. Бесинского «Под сенью знака Льва» читаем знаменитое «Письмо к сыну» графа Л.Н. Толстого: «Питие водки и игра на гармони не имеют никакого отношения к творчеству!» Тут дружно ударили литавры оркестра Кадышевой.
И мы дружно блеванули всем хором, точнее всем хоррором.
