— И да, и нет? Бога ради, что все это означает? Ты решила что-нибудь с этим человеком или нет?
— Успокойся, Адена. Все пошло не так, как было запланировано. Но возможно, это и к лучшему. Ты обрадуешься, когда узнаешь, что в настоящее время Грейнджер находится под стражей в полиции.
Некоторое время сестра ошеломленно молчала.
— Его схватила полиция? — наконец спросила она в замешательстве. — Но как? Когда? Я не понимаю.
— По-видимому, сегодня ему расставили ловушку, — спокойно объяснила Хонор и сообщила сестре те немногочисленные подробности, что знала.
— Но такие люди, как он, обычно выходят из тюрьмы через несколько часов! — воскликнула Адена.
— На это Хонор ничего не ответила. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что такое возможно.
— И кто этот тип Ландри?
— Понятия не имею! Знаю только, что он владеет прекрасным конем. Потомком от Стиляги.
— Стиляги? — В голосе Адены послышались вопросительные нотки. — Того самого жеребца, которым владел наш отец?
— Верно.
Адене исполнилось всего восемь лет, когда был убит Николас Мейфилд. Она помнила только немногочисленные разрозненные фрагменты тех событий.
У Хонор в тринадцать лет захватывало дух от мысли, что у них в семье есть конь, даже, несмотря на то, что ей так и не удалось увидеть его на ипподроме. Стиляга поучаствовал лишь в нескольких забегах до того, как двое мужчин, которые им владели, нашли свою смерть в кровавом скандале, травмировавшем Хонор больше, чем кого-либо другого в семье.
Адена была слишком мала, чтобы понять, что произошло, а миссис Мейфилд, которая погрязла в бракоразводном процессе, вздохнула с облегчением от того, что все закончилось.
— Но я не понимаю, какое все это имеет к нам отношение. И какую роль играетэтот Ландри? — спросила Адена с тревогой.
— Он не дал мне попасть В ловушку, расставленную для Грейнджера. И когда узнал, что наш отец владел Стилягой, он, ну… пригласил меня посмотреть на забег.
«Пригласил» — так завуалировано она назвала почти приказ, который отдал ей Ландри, но Хонор сочла, что не стоитраспространяться о том, что она боится этого человека
— И он собираетсярассказать тебе, что случилось с Грейнджером?
— Сказал, что узнает завтра.
— Хонор, все это становится все запутанней и запутанней. Почему ты не могла просто расплатиться с Грейнджером и положить конец этой истории?
Хонор на мгновение закрыла глаза, собираясь с терпением.
— Потому что к тому времени, как я почти догнала его, его уже поджидала полиция.
— Так говорит КонстантинЛандри. А что, если он ошибается? Или самиграет в какую- нибудь темную игру? Этоничего не решает! У меня все те же неприятности, что и прежде. И что мы будем теперь делать?
— Адена, я не знаю, что происходило сегодня в полдень на той парковке! — возмутиласьХонор. — Тебе придется простить меня, если я не сумела уладить все надлежащим образом, но у меня нет опыта общения с такими акулами, как Грейнджер!
— Хочешь сказать, у меня есть?
— Так ведь это ты должна ему пять тысяч долларов, а не я, правда?
Адена расплакалась, и, как обычно, Хонор почувствовала себя виноватой.
— Забудь, Адена, — устало утешала она. — Я обо всем позабочусь. Завтра я встречусь с Ландри, и он скажет, надо нам беспокоиться о Грейнджере или нет.
— А ты уверена, что можешь доверять этому типу, Ландри? — проговорила Адена сквозь рыдания.
— Нет.
Ее застали врасплох, и она ответила искренне, но потом, подумав о мужчине с серыми, как оружейный металл, глазами, заколебалась:
— Ну, может быть.
— И что это за ответ?
— По правде говоря, я еще не знаю. Но в нем что-то есть, Адена. Думаю, Ландри может быть жестоким, если необходимо, и еще он сказал, что, ну, заботится о том, чтобы ему платили по счетам.
— По каким счетам?
— Не важно. Я позвоню тебе завтра, после того, как что-нибудь разузнаю. До свидания, Адена.
Хонор положила трубку до того, как се сестра успела задать следующий вопрос.
Затем она стремительно прошла через гостиную с белым ковром, обставленную красной, черной и желтой мебелью, в кухню, в красном и черном кафеле. Это был во многих отношениях тяжелый, день, и она заслужила некоторое вознаграждение. Налив себе бокал охлажденного рислинга «Долина Пана», Хонор вернулась в гостиную. Она опустилась в черное плетеное кресло-качалку и положила ноги па красную подушечку. Хонор молча подняла бокал пальме за окном.
— За тебя, Константин Ландри, кем бы ты ни был. Я еще не уверена, благодарить или бежать от тебя со всех ног. Но в одном я уверена, с тобой моя жизнь скучной не будет.
Когда на следующий вечер у ее двери появился Конн, Хонор уже решила, что бежать со всех ног от него нет необходимости. На самом деле она призналась себе, когда увидела его на пороге, что начинает предвкушать будущий вечер.
На нем был безукоризненный серый льняной пиджак с ровничной выработкой, который отлично на нем сидел, брюки угольного цвета, ботинки из телячьей кожи ручной работы, подчеркивающие сжатую, словно пружина, силу его тела, накрахмаленная полосатая рубашка и шелковый галстук завершали его респектабельный вид.
Единственное, что беспокоило Хонор, так это сила Конна Ландри, природы которой она не могла понять. Это не была, к примеру, ритуализированная мощь, ассоциирующаяся с корпоративным миром. Не была это и безвкусная, липкая, деспотичная сила южнокалифорнийской толпы киношников. На миг ей в голову пришла мысль, что перед ней холодный надменный профессиональный гангстер, но она тут же отбросила эту идею как абсурдную. Она вдруг поняла, что источник силы Ландри не в каком-либо сообществе, но исключительно в нем самом. И ее это несколько огорчило, потому что всегда проще иметь дело с тем, что можно понять и на что можно повесить ярлык.
Но почему-то, хотя она и осторожно уважала потенциальную опасность в нем, строго говоря, Хонор не боялась Конна. Это знание придало ей уверенности в себе, чтобы тепло ему улыбнуться.
Ландри увидел в ее улыбке доверие, и его это позабавило. Однако он не мог не признать, что восхищается Хонор.
У этой дамочки есть характер. Лишь недавно закончив довольно резкий задушевный разговор с Грейнджером, он теперь понимал, сколько дерзости и хладнокровия, должно быть, кроется под этой яркой, стильной внешностью.
На ней было золотистое прямое платье, украшенное низко по бедрам жестким, широким черным поясом, что производило одновременно эффект и щеголеватости и самоуверенности, но без вызова. Черные босоножки и эбонитовый браслет на ее узком запястье дополняли наряд. Ее волосы были распущены и лежали блестящим занавесом на ее плечах, Ландри почувствовал почти непреодолимое желание пробежать пальцами по каштановой с золотом волне.
