1
Он не планировал начинать действия по ее осаде так быстро, но Хонор Мейфилд сама облегчала ему эту задачу, да так, что он понимал, будет глупо, если он не воспользуется удобным случаем. Плести паутину — работа тонкая, и одним из самых важных аспектов этой задачи является правильный выбор исходного момента. Похоже, что и это за него сделает сама Хонор.
Константин Ландри сидел в одиночестве в частной ложе ипподрома «Санта-Анита», дорогой набор полевых биноклей японского производства лежал на пустом сиденье рядом с ним. Его можно было бы счесть за одного из многочисленных состоятельнейших энтузиастов скачек, занимавших ряд частных лож.
Но его внимание не было привлечено результатами второго забега, выставленными на световом табло внизу. Его оценивающий взгляд был прикован к женщине с каштановыми с золотым отливом волосами, торопливо шедшей по проходу трибуны позади него. С очень серьезным выражением лица она явно следовала за безвкусно одетым мужчиной, на несколько ярдов отставая от него.
«Вполне можно сделать из этого представление», — подумал Ландри, упругим движением поднимаясь на ноги. Первая нить паутины была уже готова к тому, чтобы он ее накинул на Хонор, и, если он не промахнется, то нить может обернуться очень прочным якорным канатом. Оказывается, Хонор Мейфилд лезет на рожон. Если он избавит ее от неприятностей, то это даст ему тот самый шанс, которого он добивался.
Ландри привык наблюдать и выжидать благоприятную возможность. Обученные охотники быстро усваивают такие навыки, иначе удача будет обходить их стороной. Ландри неплохо преуспел в своей профессии. Он давно имеет дело с двуногой дичью. Одна, ярко одетая, беззащитная женщина, не подозревающая, что ее преследуют, не представляет для него проблемы. Что определенно было необычно, так это странный тревожный азарт, который внезапно возбудил его кровь.
Это не было хладнокровным импульсом охотника, но неожиданным и странным чувством. И это было неправильно.
Инстинктивно он понимал, что это была неподходящая эмоция для подобного рода занятий, но, похоже, он был не в состоянии ее обуздать.
Лучи солнца южной Калифорнии ласкали Ландри и преследуемую им добычу приятным теплом. «Трудно поверить, но сейчас только январь», — пронеслось у него в голове. Он забыл, что в дни, когда уменьшался смог, а калифорнийское солнце щедро дарило свое тепло, городки, расползавшиеся от сердца Лос-Анджелеса, все еще напоминали, какой прекрасной была когда-то сельская местность. Горы Сан-Габриель образовывали задний план для живописного скакового круга. Этот чудный пейзаж почти примирял с существованием громадного современного торгового центра, в истинном калифорнийском стиле расположенного поблизости. Жители южной Калифорнии не чувствовали себя вполне уверенно, если поблизости не было одного из этих многочисленных роскошных торговых предприятий.
Ландри осторожно следовал за Хонор Мейфилд на благоразумном расстоянии, вопросы крутились в его голове, когда он пробирался через толпу. И эти вопросы вызывали в нем такую же досаду, как и смутное предчувствие, не оставлявшее его с некоторых пор. Он знал, что делает, тщательно спланирован знакомство. И теперь сам не понимал, зачем ставит под вопрос свои мотивы в самый последний момент. Люди вокруг него торопились сделать ставки на следующий забег, толпясь в проходах по пути к окошкам, где кассиры терпеливо ждали, чтобы принять от них деньги. Не терять Хонор из виду, не приближаясь к ней, было легко. Ростом она была всего лишь около пяти футов четырех дюймов и легко могла бы смешаться с толпой, если бы не цвет ее блузки — розовый, словно арбузная мякоть. Из того, что Конн Ландри узнал о ней за последние несколько месяцев, он мог сделать вывод, что Хонор питала слабость к одежде ярких тонов.
Он узнал множество подобных мелких пикантных подробностей и не мог вполне объяснить себе, почему находит очаровательной каждую мелочь в ней.
Он прибавил шагу, чтобы сократить расстояние между собой и своей добычей, из-за того, что она заторопилась за мужчиной в авангардном костюме-сафари. Ландри знал за кем она идет. Его фамилия Грейнджер, и изобилие колец, которые он носил в дополнение к своему наряду, делали его несколько необычной фигурой. Ландри никак не мог понять, почему Хонор Мейфилд проявляет к нему такой интерес. Кроме всего прочего — Грейнджер был опасен
Но если уж на то пошло, и Константин Ландри тоже. «А что касается Хонор Мейфилд, — решил Ландри, — ей нужно бояться меня сильнее, чем Грейнджера. Просто она еще об этом не знает».
Она еще не знает много чего, и Ландри принял решение. Он не расскажет ей всего, пока не поймет точно, почему он испытывает такое странное чувство двойственности в отношении этой дамы. Это добыча, а не охотник, должна оставаться в неопределенности и терять равновесие. Он сказал себе, что подойдет к ней как незнакомец.
Месяцы охоты подходили к концу, по мере того, как Ландри сокращал дистанцию между собой и Хонор.
Оставив трибуны позади, Хонор испытывала нервное напряжение, которое чуть было не подорвало ее решимость. «Смелее, — говорила она себе решительно. — Ты на самом деле не понимаешь, что ты, черт тебя побери, делаешь!» Однако незнание не разрешало проблем. Ей ничего не оставалось, как продолжать следовать курсу, «предложенному» Грейнджером.
Толпа рассеивалась по мере того, как она шла за ним в направлении конюшен. Грумы, успокаивающие нервных чистокровок, и обслуживающий персонал, с инструментами и оборудованием, заняли место энтузиастов ставок. Вскоре она подойдет к воротам, защищающим конюшни. Без пропуска она не сможет миновать охрану в униформе. Если Грейнджер собирается проникнуть за эту границу, ей сильно не повезет.
Со смешанными чувствами она увидела, как он поворачивает в направлении парковки, которая предназначалась для тех, чей бизнес был непосредственно связан со скачками. Владельцы лошадей, работники скакового круга, жокеи и тому подобные типы имели право пользоваться парковкой, в направлении которой сейчас двигался Грейнджер. Она знала, что он не оставлял здесь машину, потому что видела, как он за час до этого входил через главный вход ипподрома. Неожиданно она осознала, что преследовать Грейнджера через многолюдные трибуны — это не то, что идти за ним вне относительной безопасности толпы. Грейнджер существует в мире, в котором люди устанавливают собственные правила.
Хонор сделала глубокий успокаивающий вдох, и ее пальцы крепче сжали лямку бирюзово-синего рюкзачка. «Может, лучше было бы нанять профессионала, — запоздало предположила она. — К примеру, частного детектива. Кого-то, кто знает людей и правила мира Грейнджера. Во всяком случае, как еще можно приблизиться к акуле-ростовщику?»
Она вдруг осознала, что броситься сейчас к нему и схватить его за рукав не совсем белого костюма сафари было бы глупо и довольно опасно. Хонор лихорадочно подыскивала другую возможность подойти к нему, когда мужская рука сомкнулась вокруг ее предплечья.
— Что за?.. Нет! Отпустите меня! — Слова вырвались в одном испуганном вздохе, когда она резко развернулась и оказалась лицом к лицу с незнакомцем, завладевшим ее рукой. Ей удалось мгновенно взять себя в руки. Паника может только погубить. Она ушла не так далеко от трибуны и еще может позвать на помощь.
