class="stanza">
И между молотом и наковальней,
Ты чувствовал, что я найду свой крест.
Живя в своём мирке парадоксальном,
Я буду созидать, пока не надоест.
Рябина
В восторге я, когда цветёт рябина,
Пронзая осень красною стрелой.
Как в серости Мария Магдалина
Едва Христа касается рукой.
Садовник превращается в святого,
Святой — в свету становится рабом.
И, погружаясь в воды внеземного,
Сливается всей сущностью с Отцом.
Я знаю, что в контрасте скрыты знаки,
А в знаках хитро вкраплены слова.
И кровоточат на ветру зигзаги,
Плетя из наших судеб кружева,
Болтушка-Время тикает уныло,
Крадя скупые зёрна тишины.
Давно по осени душа остыла
И стёрла в нас рябиновые сны.
Мы не поэты, нет, мы только пешки,
Хотя в большой Божественной игре.
Уходим мы с доски, ворча, без спешки,
Лишь ставя крестики на алтаре.
Ища в благополучии подтексты,
В себе перестаём искать себя.
С небес черпаем мы идеи бегства
В рябиновые тайные края.
Безумие
Безумие — диагноз или страсть?
Сдирающее чинность и порядок,
Оно берёт над человеком власть
И окунает в пёстрый мир загадок.
Кромсая разум вдоль и поперёк,
Чертя каракули на небосклоне,
Безумие, как злой коварный рок,
Исходит жаром в пограничной зоне.
И низвергает пламя изо рта,
Связав слова запутанною нитью.
Сжигает все основы у хребта
С невероятной неприкрытой прытью.
Но, смыв грязищу всю с себя дождём
И не поддавшись бесноватым чарам,
Безумие, очистившись огнём,
Становится однажды Божьим даром.
Иллюзии
Иллюзий свет для нас приятен.
В лучах его желая жить,
Мы отвергаем серость пятен,
Душой во мгле стремясь творить.
Зажги свечу! О, Бог столетий!
Христовых помыслов струна!
В упор не видя мир трагедий,
Мы пьём утопию до дна.
В нас кровь течёт — лихая речка,
А мост над нею — в дивный рай.
Пусть бьётся с трепетом сердечко,
Нас посылая в первомай.
И пусть не думают большие
С усами дядьки на коне,
Что мы — фигуры шутовские,
Чудные, на своей волне.
С иллюзией нас породнила
Одна-единственная мысль,
Что смертны мы, и в этом сила,
И в этом скрыта наша жизнь.
Любая мысль нуждается в дороге…
Любая мысль нуждается в дороге,
Любой рассказ желает тишины.
Прозрение, гния в сыром остроге,
Своей постичь не сможет вышины.
И существуя в теле лилипута,
Сорвавшись со скалы, стремится вниз.
Туда, в пучину сладкого уюта,
Перерождаясь вдруг в простой каприз.
Себе похлопав радостно в ладоши,
Прозрение уходит на покой.
И умирают рыжие Гавроши —
Мои идеи — рядышком с мечтой.
И холмики похожи на сугробы,
По ним плывёт в печали дивный стих.
В потёртой с виду арестантской робе,
Из ниток рыжих сшитой колдовских.
Но, может быть, однажды бросив кости,
Фортуна мне подкинет шесть гоша.
Я напрошусь к тому, кто сверху, в гости
И поднимусь с надеждой, не спеша.
Огонь эмоций
Сжимаясь внутренне до точки,
Почти исчезнув в свете дня,
Себя не слыша в оболочке,
Я закрываюсь от огня.
Пылай, гори, огонь эмоций,
Сжигая всё и вся вокруг,
И, раздавая стопку лоций,
Подсаживай людей на крюк.
Ты красный дьявол, разрушитель,
В мозгу живёшь простых людей.
И однозначный искуситель
В пространстве собственных страстей.
Но я не раб. Отвергнув пламя,
Я быть желаю жгучим льдом.
Подняв затоптанное знамя,
Я страстно в бой вступлю с врагом.
Но, победив его в угаре,
Проснусь от затяжного сна.
Пойму я, что, живя в кошмаре,
Наш мир не может без огня.
Оно
Не Божество, не разум, не природа
В строках моих находит дом родной.
И трепеща восторженно от кода,
Оно сливается с немой толпой.
Прохожие, идущие на плаху,
На казнь свою стремясь не опоздать,
Не замечают, как, надев рубаху,
Оно их учит в облаках летать.
Неся внутри частицы внеземного
И видя свет в местах, где сущий ад,
Себя не выдавая за святого,
Оно ведёт прохожих в райский сад.
Там яблони цветут и пахнет мёдом,
От запаха цветов парит душа.
И Боги по одной тропе с народом
Вальяжно ходят, молча, не спеша.
И время спит в кустах, сопя неслышно.
Пространства нет, есть только Божий свет.
А мысли размножаются так пышно,
Ведь там для них совсем предела нет.
Хоть замки строй, хоть корабли, хоть горы,
Хоть посети с визитом красный Марс —
Оно в строках расширит кругозоры
И примет вас в "мильоны" новых царств.
Ты свет желала на
