шанс, пусть даже не большой, я хочу остаться здесь, в этом мире. Мой дом в Удивительном городе, и я вернусь туда. Жаль, конечно, не так как мечтал, не на драконе…
— На драконе? — удивился волшебник. — На драконе, это можно.
Он приложил руку ко рту и пронзительно засвистел. И тут же по равнине заскользила тень удивительного животного. Волос поднял голову и присвистнул. Живого дракона он видел впервые, а полюбоваться было чем. Кожистые крылья просвечивали на солнце и мерцали подобно жемчужине. Чешуя переливалась так, что невозможно было угадать её цвет и от неё слепило глаза. Дракон приземлился на поляну и опустил голову, приветствуя Мага. Маг поклонился в ответ и животное подошло ближе. На земле он двигался не так грациозно, толстые лапы переступали медленно, вразвалку, хвост волочился по траве и от костяной пластины оставался тёмный след. Не смотря на размер его, глаза у великана были умными и незлыми, ярко-зеленого цвета, как и длинные усы, украшавшие крупную голову.
— А он огнем плеваться не будет? — опасливо спросила Великая Книга.
— Палтус-то? Нет, он огонь не выдыхает, Палтус речной дракон.
Маг похлопал его по шее.
— Готов ли ты сослужить мне службу, дорогой друг.
Дракон прикрыл глаза, словно жмурился от яркого света и выпустил фонтанчик воды из пасти. Капли заискрились на солнце.
— Тогда отвези вот этого великого волшебника в Удивительный город. Да постарайся сделать так, чтобы его появление там ещё долго вспоминали — и он подмигнул мальчишке.
— Я горжусь, что ты выбрал этот путь, пусть он и сложнее, — обратился Маг к Волосу, помогая ему взбираться на гладкую спину дракона. — С такими друзьями у тебя точно все получится. Не забудь вернуть Великую мудрую книгу в библиотеку и навещай почаще старую ворчунью. И помни, вера в себя!
Книга принялась охать, а потом растроганным голосом сообщила, что ей нравятся приключение, больше, чем пыль библиотеки. И что, не надумай Волос вернуться, она, конечно, сопровождала его хоть до конца света. Но что поделать, если любое приключение рано или поздно заканчивается и приходится вернуться домой. Хотя и не такими, которыми когда-то покинули кров.
Бунтик взмахнул ладонью на прощание, уселся на спину прекрасного животного и воскликнул:
— От винта!
Маг кивнул и в эту же минуту волосы волшебника растрепало порывом ветра. Палтус коротко разбежался, взмахнул крыльями и поднялся к ослепительным облакам.
Под широкими крыльями дракона проносились поля и реки. Долгая дорога, проделанная Волосом, со спины дракона, казалась такой несущественной, что он только удивлялся, как это столько дней потратил на неё. Иногда Палтус нырял в густые облака и тогда из рюкзака слышалось ворчание:
— Сырость мне вредна. У меня может разыграться артрит или подагра. Ниже, умоляю, ниже.
Волос с Бунтиком не могли сдержать улыбки, всё-таки Великая Мудрая Книга оставалась верной себе.
Вот, наконец, показались домики Удивительного города. Дракон спустился и летел, почти касаясь крыльями крыш, оставляя на улицах свою длинную тень. Прохожие поднимали головы и восклицали:
— Дракон! Дракон!
Окна домов открывались и любопытные волшебники, увидев небывалое чудо, высыпали на улицы. Они стекались на площадь, чтобы посмотреть на приземлившегося дракона. С его спины приветственно махал рукой Волос. Бунтик кружился рядом, сыпля любезностями. И даже Мудрая книга из рюкзака приветствовала жителей города по-своему, ворчанием.
Когда волнение улеглось все наконец обратили внимание на юного волшебника, оседлавшего дракона.
— Да это же Волос! — удивление всё разрастался и разрастался, и вот уже от края до края пестрой толпы прокатилось удивленно «Волос».
— Ну точно снег пойдет! — прокричал какой-то сорванец.
— Снег? — переспросил Волос. — Снег, это можно?
Он вытянул руки, произнес заклинание и с неба посыпался белый, густой сироп.
Девчонки с косичками завизжали, что есть сил и весь город принялся колдовать себе зонтики, так что через пять минут площадь, от края до края, покрылась разноцветными зонтами.
Дерево, которое согревало в холода, давало им плоды и листья для крыш их домов для них было еще и инструментом, который требовал осторожного обращения и в умелых руках, которых, превращалось в тончайшие, как кружево, скульптуры.
