— Я стану ювелиром.
VII
Нью-Йорк
Поезд линии «А» грохотал по туннелю где-то под Гарлемом. Свет из вагона выхватывал пыльные кабели и ржавые трубы на стенах. Ник прижал голову к исцарапанному стеклу и закрыл глаза.
Джиллиан была единственным человеком, с которым он познакомился в вагоне, возможно, единственным, с кем мог бы познакомиться. В середине дня в электричке Метро-Норт из Нью-Хейвена не было никого, кроме нескольких детишек из частной школы и семьи, направляющейся в город — в театр. Она села в Гринвиче и, хотя вагон был практически пуст, уселась прямо напротив него. Он избегал ее взгляда (истинный ньюйоркец), сосредоточенно вглядывался в экран ноутбука у него на коленях. Но Джиллиан была не из тех, кто легко сдается.
— Вы знали, что «коммьютер»[4]происходит от латинского слова commutare? Которое означает «полностью измениться»?
Пристальный взгляд. Ник отрицательно покачал головой и уставился на экран.
— Есть в этом некоторая ирония.
Ник уклончиво хмыкнул. Но это ее не остановило.
— На самом деле если вы коммьютер, то никогда ничего не меняется. Вы в одно и то же время садитесь в один и тот же поезд, сидите против одних и тех же людей, которые ездят на одну и ту же работу. Потом возвращаетесь домой в тот же дом, к той же жене и тем же детям, к той же ипотеке и тому же пенсионному плану. — Она выглянула в окно — там мелькала чересполосица пригородного ландшафта. — Я вот говорю, эти места — Рай, Нью-Рошель, Гаррисон… Они разве существуют? Вы встречали когда-нибудь местных жителей?
Ник смутно помнил, как мальчишкой был в парке аттракционов в Райе.
— Людей я там видел, но были ли они местные…
Она, словно ребенок, заелозила на сиденье.
— А вы знаете, что по-настоящему коммьютирует?
— Смертный приговор?
Она засияла.
— Точно. Да, кстати, меня зовут Джиллиан. — Она с преувеличенной официальностью протянула руку.
Как он узнал позднее, все в Джиллиан было преувеличенным — этакий небрежный способ сообщить о ее иронической отстраненности. А еще позднее он понял, что это был ее способ самозащиты.
— Вы, наверное…
— Ник. — Он неловко протянул пятерню над крышкой ноутбука, и они обменялись рукопожатием.
Она не была красива на манер «Мэйбелин»:[5]на подбородке чересчур глубокая ямочка, руки слишком длинные, каштановые волосы тусклые. Похоже, она была из тех женщин, которые пренебрегают косметикой. Но таилось в ней нечто, приковывающее взгляд, — энергия или аура, то, что притягивает к себе.
— Я не коммьютер, — добавил он, чувствуя необходимость оправдаться.
Она развернулась и пересела на место рядом с ним.
— Где вы работаете?
Ник закрыл крышку ноутбука, потом неловко рассмеялся. Оглянулся, не зная, куда бы ему посмотреть, потом его взгляд встретился с ее взглядом. Зеленые озорные глаза без всякого смущения смотрели на него.
— Вы мне поверите, если я скажу, что у меня секретная работа?
Она закатила глаза, на лице у нее появилось выражение типа «не морочь мне голову», которое перешло в восторженный писк, когда она поняла, что он говорит серьезно.
— Правда? Вы шпион?
— Не то чтобы шпион. — Он откашлялся. — Так, собираю отдельные части в одно целое…
Колеса заскрежетали, когда поезд метро начал тормозить на станции «Четырнадцатая улица».
Ник двинулся по улице за толпой коммьютеров. Снова шел дождь, струйки стекали по ступеням, а потому он чувствовал себя как лосось, идущий на нерест. Когда он добрался до аукционного демонстрационного зала в двух кварталах, то уже промок до нитки. Хорошо хоть надел плотное пальто. Похоже, он был единственным человеком в здании, пострадавшим от дождя. Он видел вокруг идеально отглаженные, безукоризненные рубашки, словно эти люди обитали в мире, где всегда светило солнце и температура не опускалась ниже двадцати одного градуса по Цельсию. Отполированный мир стекла, стали и мрамора, если судить по холлу. Жесткий мир. Он казался таким не похожим на мир Джиллиан.
— Чем могу вам помочь, сэр?
Администратор был молодым человеком с растрепанными волосами и в очках без оправы. Его английский сдабривался сильным европейским акцентом. Улыбка молодого человека, казалось, говорила, что у него есть дела и поважнее, чем общение с Ником.
— Я пытаюсь найти моего друга — Джиллиан Локхарт. Мне сказали, что она, возможно, работает здесь.
— Подождите, пожалуйста, я проверю.
Он принялся стучать по клавиатуре компьютера у него на столе.
— Мисс Джиллиан Локхарт. В нашем отделе манускриптов и печатных материалов позднего Средневековья. — Еще несколько ударов по клавиатуре. — Она работает в нашем Парижском отделении.
— А номер телефона у нее там есть?
— Я могу вам дать номер телефона демонстрационного зала. — Он взял ручку и, постукивая запонками по столу, принялся писать номер телефона на задней стороне визитки. — Вы, конечно, знаете, что для международного звонка вам нужно набрать ноль одиннадцать.
Ник бросил взгляд на ряд часов, которые, словно трофеи, висели за спиной администратора. Четыре часа в Нью-Йорке, десять в Париже.
— Наверное, они сейчас уже закрылись.
Еще несколько ударов по клавиатуре.
— Возможно, вам повезло. У них сегодня вечерняя продажа. Манускрипт герцога де Бери — на него очень большой спрос. Я думаю, мисс Локхарт должна быть там.
Ник направился в кофейню на другой стороне улицы. Его сотовый был выключен — еще в музее. Он включил его и набрал номер, написанный на карточке.
— Стивенс Матисон, bonsoir. — Голос женский, но не Джиллиан.
— Bonjour. — Нет, не так. — Прошу прощения, могу я поговорить с Джиллиан Локхарт?
— Moment, s’il vous plait.
Вместо женского голоса зазвучал концерт Вивальди. Ник старался не думать, сколько ему стоит каждая нота. Что он скажет Джиллиан? С чего начать?
Гудок в трубке сообщил ему о входящем вызове. Он посмотрел на экран — высветившийся номер был ему знаком, хотя он и не сразу понял откуда. Звонили из его квартиры. Брет?
Вивальди смолк. Ник перевел второй звонок в голосовую почту и снова прижал трубку к уху. И как раз вовремя — он услышал мужской голос:
— Кто говорит?
