Она опомнилась, посмотрела на меня подозрительно и неохотновышла. Мария Михайловна выглядела удивленной, очевидно Валентина вообще нечастозаходила к ней в комнату, но вслух ничего не сказала.
Я потрепала Цезаря, он равнодушно позволил это сделать,только потом тяжело вздохнул, и наконец собралась с духом:
— Что ж, мне надо идти. Очень приятно былопознакомиться. Чудесный дом! — Я улыбнулась Марии Михайловне и перевелавзгляд на Кирилла.
— Идите, дети, идите потанцуйте, — сказалапроницательная старушенция, — а мы уж тут сами посидим по‑стариковски.Николай Петрович расскажет мне, что нового у них в Эрмитаже, все сплетни.
Кирилл подчинился с большой готовностью, что меняобрадовало, а то я начала было сомневаться в своих чарах. Тоже мне еще, принцнедоступный! Мы вышли в коридор и почти сразу наткнулись на Вадима, похоже,Валентина велела ему караулить, чтобы я опять не сбежала.
— Не бросайте меня, Кирилл, — умоляюще прошепталая и взяла его под руку.
— Танечка! — бросился ко мне Вадим. — Куда жеты пропала, я жду‑жду…
И тут я увидела, что ему абсолютно наплевать на меня, глазаего беспокойно блестели, он суетился как‑то нехорошо. Я молча смотрела нанего, вцепившись в Кирилла, тогда и он обратил внимание на это досадноепрепятствие.
— Идемте, Кирилл, там моя любимая песня.
Проходя мимо Вадима, я услышала, как он скрипнул зубами. Мытанцевали с Кириллом один танец, потом другой, причем я зорко следила, чтобыВадим никак не мог меня перехватить. Музыка смолкла.
— Таня, тебя к телефону! — крикнула Валентина из кухни.
Я не могла не пойти, хотя чувствовала, что дело нечисто.
— Ты что это делаешь? — набросилась на меняВалентина. — Ты что себе позволяешь? Я для того тебя пригласила, чтобы тыс этим козлом тискалась? Нашла тебе приличного человека, а она, видите ли, носворотит!
Я страшно разозлилась и хотела было наскоро объяснитьВалентине, кто тут на самом деле козел, а кто — приличный человек, но тут вкухню вплыла Альбина, спросила у Валентины сигареты, пепельницу, еще что‑то.Она вся была такая яркая, ее было так много, почему брюнетки думают, что имидет красное? Очевидно, все они в глубине души воображают себя немножечкоКармен, забывая о габаритах. Однако она отвлекла Валентину, и я благополучноретировалась.
Кирилл куда‑то исчез, зато ко мне сразу же подкатилсяВадим.
Танечка, за что ты на меня сердишься, чем я провинился?
— Когда это мы с вами успели перейти «на ты»? —холодно парировала я.
— Ну, лапочка, ей‑богу, я исправлюсь. — Онвсе еще думал, что я просто капризничаю.
Нет, все‑таки какого черта ему от меня надо? Вадим ужеоблапил меня и тащил танцевать, я молча сопротивлялась.
— Дама ведь не откажется потанцевать с хозяиномдома? — раздался голос сзади.
Это был Валентинин муж собственной персоной. Как в плохойпьесе в последнем акте обязательно появляется обманутый муж и начинаетмучительно прозревать. Вадим обалдело уставился на него и убрал руки.Валентинин муж подхватил меня и повел танцевать. За всю жизнь столько нетанцевала, как на этой вечеринке у Валентины! Интересно, а этому что от менянадо?
— Могу я говорить с вами откровенно? — осведомилсяон.
— Думаю, да, — осторожно ответила я.
— Я вижу, у вас с моей женой какая‑то интрига,что‑то вы все бегаете, организовываете. Жена моя женщина активная,энергичная, но вас я хочу предупредить: не впутывайте моего друга. Он человекдоверчивый, к интригам не привык. Развлекайтесь с мужчинами, подобнымиэтому. — Он кивнул назад, где в углу стоял Вадим, полностью подавленныйнеобъятной Альбиной. — Я не люблю, когда в моем доме обижают моих Друзей.
Я хотела было ему сказать, что развлекаюсь с Вадимом не я, аего жена, что у него большие ветвистые рога, и тогда бы он оставил свойпоучающе‑хамский тон, но бабушкино воспитание опять одержало верх.
— Успокойтесь, вашему другу ничего не грозит. Похоже, ввашем доме обижают только меня. Позвольте пройти, я ухожу.
Я вышла, не оглядываясь, кипя от злости. Ну и семейка!Единственный приличный человек — старуха в инвалидном кресле. Собака — и таненормальная — все время лежит и вздыхает!
Я нашла в прихожей свою сумку и плащ, в это время тудавыскочил Кирилл.
— Таня, куда же вы?
— Домой, уже поздно, меня дочка ждет. У вас есть дети?
— Что? Нет, то есть да, есть сын. Послушайте, я хотелизвиниться за Женю. Вы с ним друг друга не поняли.
— Напротив, я прекрасно его поняла. Вы можетегордиться, что у вас такой заботливый друг, опекает вас, как отец родной.
Он засмеялся.
— Да, Женька немного переборщил. Но все уладится, онхороший человек.
Я была уже одета и пыталась открыть замок на входной двери.
— Таня, позвольте вас проводить! — наконецдогадался он.
— Только до метро. Я бы и сама дошла, но темно все‑таки.
— Конечно‑конечно. — Он уже вытащил из шкафакакую‑то задрипанную курточку, открыл дверь, и мы наконец вышли навоздух.
Я думала, что на улице мне станет легче, но голова былатяжелая, а в висках по‑прежнему стучало. Я даже чуть оступилась, Кириллподхватил меня под руку. Настроение было паршивое, да еще я представила, какбуду рассказывать обо всем Галке и как она будет ругаться. Галка заочно сразуже невзлюбила Валентину и не ждала от нее для меня ничего хорошего. Я не моглане согласиться, что ее предчувствия оказались верны. Мы шли не спеша, народа наулице было немного, потом свернули в переулок, Кирилл сказал, что так короче,как вдруг возле нас с визгом остановилась зеленая «девятка». Из нее выскочилВадим и схватил меня за руку.
— Таня, садись в машину, я все объясню по дороге!
Я так растерялась, что позволила подвести себя к машине итолько потом вцепилась в дверцу.
— Куда вы меня тащите? Я не хочу с вами никуда ехать!
— Быстро садись! — Он злобно кричал.
Я испугалась и вцепилась из последних сил в дверцу, Вадимобхватил меня сзади и пытался одновременно оторвать мои руки от дверцы изапихнуть меня в машину. Я изловчилась и укусила его в руку. Вадим вскрикнул отболи, выпустил меня и толкнул так сильно, что я упала. Кирилл бросился меняподнимать, наклонился, Вадим в это время замахнулся ногой, чтобы двинуть емукак следует, но Кирилл как‑то ловко показал такой коронный прием, как вкино, когда противника хватают за руку и швыряют через себя. Вадим грохнулся,но быстро вскочил, сел в машину, потирая бок, и дал газу, но перед этим страшнообругал почему‑то только меня. Когда машина скрылась за углом, Кириллпосмотрел озадаченно:
