Тамир не понимала, почему он медлит. На его месте, имея в распоряжении превосходящие силы, она бы давно выступила в поход, но Корин явно не собирался трогаться с места. Ки был убежден в трусости Корина, но Тамир была уверена, что тут кроется какая-то другая причина.
Как бы то ни было, войны пока не предвиделось, и Имонус использовал временное затишье, чтобы вновь напомнить Тамир о необходимости отправиться в Афру.
— Пора, твое величество. Ты должна показать людям, что почитаешь Светоносного, как все твои предки.
— Знаешь, он прав, — сказал Иларди. — Каждая новая королева всегда отправлялась туда и приносила народу какое-то пророчество.
Но Тамир не нуждалась в убеждениях. Ей до смерти надоела придворная жизнь, и если уж сражений в ближайшее время не предвиделось, то путешествие выглядело привлекательной перспективой.
По совету Имонуса Тамир назначила дату отъезда на первую неделю месяца лентина. Это значило, что в Афру они прибудут в первую лунную четверть — то есть в наиболее удачные дни, как утверждали жрецы.
О том, чтобы отправляться с большим отрядом, речи не шло. Святилище оракула располагалось высоко в горах к западу от Илани, и добраться туда можно было только по одной-единственной крутой тропе, причем Имонус и Айя говорили, что тропа эта настолько узка, что по ней может проехать только один всадник.
— Это священная земля, — заверил Тамир Имонус. — Даже Нирин не осмелится осквернить ее и напасть на тебя там. Да никто и не послушает Корина, если он прикажет совершить подобное святотатство.
— Надеюсь, ты прав, — сказал Фарин. — И все равно она должна взять с собой гвардейцев, чтобы кто-то охранял ее по дороге.
— Моей личной стражи будет вполне достаточно, особенно вместе с Айей и Аркониэлем, — заверила его Тамир. — И если повезет, я вернусь еще до того, как шпионы Корина донесут ему о моем отъезде.
— Саруэль хотела бы присоединиться к нам, — сказала Айя. — Ауренфэйе относятся к оракулу с высочайшим уважением, и ей бы хотелось посетить священные места.
— Я буду рада, если она отправится с нами, — ответила Тамир. — Ведь Саруэль одна из самых твоих могущественных магов, да? Рядом с ней я буду чувствовать себя гораздо увереннее.
* * *
В ночь накануне отъезда Тамир была слишком взволнована, чтобы заснуть. Она допоздна играла в бакши с Ки и леди Уной, потом сидела у окна, пока они вдвоем доигрывали последнюю партию, и, наблюдая за поднимавшейся в небе убывающей луной, бездумно дергала себя за косу. Уна наконец выиграла и ушла, горя желанием поскорее отправиться в путь.
— В чем дело? — спросил Ки, раскладывая кости для бакши по мешочкам и складывая деревянную доску. — Я думал, ты хочешь поехать в Афру.
— Хочу.
— Ну, перед битвой ты всегда холодна, как вода в весеннем ручье, а из-за коротенькой прогулки так беспокоишься. Может, ты боишься иллиорцев? Я-то их точно побаиваюсь.
Тамир обернулась и увидела, что Ки усмехается, глядя на нее.
— Хватит дразниться, — сердито бросила она. — Тебя же боги не избирали! Просто то видение было таким жутким. А теперь мы отправляемся к величайшему оракулу нашей земли…
— Ну и кто там будет в большей безопасности, чем ты? — возразил Ки. — Давай говори, что у тебя еще на уме?
— А что, если я совсем не та… не такая, как говорят? Что, если мне предназначено потерпеть неудачу, или сойти с ума, как другие в нашем роду, или… Я не знаю.
— А еще?..
— Еще Брат. Он до сих пор преследует меня, и все из-за своей смерти. Я и хочу знать правду, и боюсь этого. Я не могу это объяснить, Ки. Просто я чувствую…
— Чего ты больше боишься? Что он не уйдет до тех пор, пока ты не выполнишь его требования, или, наоборот, того, что он исчезнет?
— Я хочу, чтобы он ушел. Просто я не знаю, смогу ли дать ему то, чего он хочет.
* * *
Они выехали на рассвете, проскакав через спящий город. Тамир почувствовала легкое волнение, когда перед ними предстала уходящая вверх южная дорога. Это было не только предвкушение долгожданной встречи с оракулом, которая должна была определить всю ее дальнейшую жизнь. Просто бешеная скачка бок о бок с вооруженными всадниками была самым радостным из известных ей ощущений.
Лайн, самый младший из тех жрецов Афранского оракула, что прибыли на север вместе с Имонусом, скакал впереди как проводник, хотя Айя и Аркониэль тоже отлично знали дорогу. Жрец всегда держался тихо, и Тамир не обращала на него особого внимания, но в этот день он просто сиял.
— Для меня великая честь, твое величество, сопровождать в Афру новую королеву. И я молюсь о том, чтобы ты получила там утешение и ответы на все вопросы.
— Я тоже, — кивнула Тамир.
На этот раз Аркониэль взял с собой Витнира, и мальчик, в нарядной новой тунике и новых башмаках, горделиво сидел на своем пони. В этой одежде он выглядел старше. Хотя юный волшебник, как обычно, помалкивал, Тамир заметила, что Витнир ловит каждое слово, сказанное учителем. Он стойко выдержал долгую дорогу, явно предпочитая не слишком легкий путь спокойному пребыванию дома. Главное — он был рядом с Аркониэлем.
* * *
Следующую ночь они провели в Эро, а наутро дворецкий герцога Иларди с гордостью показал Тамир новый город, выросший вдоль северного побережья залива. Многие до сих пор жили в шатрах и под самодельными навесами, но работа кипела повсюду — люди усердно работали, возводя каменные стены новых домов, в воздухе стоял запах извести и свежих опилок. Тамир часто останавливалась, чтобы понаблюдать за мастеровыми.
Аркониэль улыбнулся, когда Тамир задержалась возле резчика, трудившегося над нарядным оконным наличником.
— Ты никогда не испытывала желания родиться в семье мастеровых? — спросил он.
— Иногда. Я потеряла все свои инструменты, а обзавестись новыми нет времени.
Аркониэль сунул руку в сумку, висевшую на поясе, и протянул Тамир небольшой комок свежего воска.
— Может, это пока тебя утешит? Раньше ты без него не обходилась.
Тамир улыбнулась — Аркониэль был одним из первых, кто разглядел и помог развиться ее таланту.
Но не первым.
Сладкий аромат воска навеял воспоминания о тех немногих драгоценных моментах, когда ее мать не одолевало безумие… о редкой улыбке на ее губах, о воске, согретом ее руками… «Он пахнет цветами и солнцем, правда? Пчелы все лето запасают его для нас в своих домиках…»
Подступившие слезы удивили Тамир. Как мало у нее радостных воспоминаний! Она посмотрела на безмятежные лица, вырезанные на ее кольце. Что бы подумала Ариани, увидев Тамир в ее подлинном обличье? Может, полюбила бы наконец так же, как любила Брата? А если бы Брат остался в живых — возможно, она любила бы их обоих и не сошла бы с ума?
