Одновременно теория, разработанная Хагельстейном, столкнулась с трудностями при попытке испытания на практике. Ничуть не смущенные, ученые из Ливермора разработали вторую систему — Brilliant Pebbles («Сверкающие пузырьки»). В этой системе базирующиеся на спутниках мини-ракеты могли атаковать подлетающие баллистические ракеты и разрушать их в воздухе. Было проведено много испытаний этой системы, и хотя некоторые были успешны, другие оказались провалены. Поскольку данная система была очень далека от совершенства и все-таки являлась нарушением Договора ОСВ-2, были разработаны ракеты-перехватчики наземного базирования; примером может служить ракетная система Patriot («Пэтриот»), успешно использованная во время войны в Персидском заливе.
Но когда к власти в 1985 году пришел Горбачев, он не мог знать, будет ли эта система внедрена и окажется ли она эффективной.
Поскольку советские ученые оказались не способны разработать что-либо подобное СОИ или «Сверкающим пузырькам» в ответ, Горбачев решил предпринять новый ход. Во-первых, он стал наращивать наступательные вооружения СССР; далее, он разместил ракеты средней дальности, способные уничтожить всю Западную Европу — для предупреждения попыток США нанести превентивный удар. В ответ Рейган разместил такое же количество ракет средней дальности в ФРГ.
Когда у Горбачева состоялась первая встреча с Рейганом в Рейкьявике (Исландия), на условно нейтральной территории, он заговорил о массовом сокращении стратегических вооружений обеих супердержав, с тем чтобы к 2000 году все наступательные вооружения были выведены из действующего состояния и в конце концов уничтожены. В обмен на это все работы по созданию СОИ должны были быть ограничены рамками лабораторных исследований. Рейган не отступал ни на пядь; он прекратил дискуссию через три дня и вернулся в Вашингтон. Далее последовали встречи в Женеве и Москве между Рейганом и госсекретарем Джорджем Шульцем с одной стороны и Горбачевым с его министром иностранных дел Шеварднадзе — с другой. Было достигнуто соглашение уничтожить все ракеты средней дальности с обеих сторон. Это было первое значимое соглашение, достигнутое между США и СССР, по принципу, озвученному Рейганом: «Доверяй, но проверяй». Ожидалось, что это станет первым шагом к взаимному разоружению.
Революция Рейгана сравнима с революцией Рузвельта, сделавшей Демократическую партию постоянным большинством на протяжении почти сорока лет. Штаты, верные Демократической партии, были сокрушены феноменом Рейгана. Эти южные и приграничные штаты, вместе с некоторыми западными и среднезападными штатами вроде Огайо, в конечном счете обеспечили перевес республиканцев в обеих палатах конгресса и нескольких президентов-республиканцев. (Избрание Клинтона в 1992 году, как будет рассмотрено в следующей главе, было лишь аберрацией и во многом — результатом эксцентричного поведения независимого кандидата Росса Перо.)
Итак, после провала с вызволением американских заложников и последовавшим скандалом Рейган восстановил доверие к Америке как к супердержаве. Хотя национальный долг почти утроился за время правления Рейгана, в то же время ВНП (внутренний национальный продукт) вырос с 3 до 5 миллиардов долларов. После временного кризиса в 1987 году нью-йоркская фондовая биржа восстановила свои позиции и индекс акций снова превысил отметку в 2000 перед закрытием продаж. Но самое главное, что заразительная вера Рейгана в счастливое будущее страны вдохновляла и покоряла весь американский народ. Итак, Соединенные Штаты снова были лидером свободного мира.
Глава 12.
Окончание «холодной войны» — президентство Джорджа Буша-старшего
Джордж Буш-старший был президентом в то время, когда Советский Союз развалился. Буш сумел создать коалицию государств для победы над Саддамом Хусейном и вытеснения его из захваченного Кувейта. Казалось, ему суждено было снова оказаться в роли президента, на второй срок в 1992 году. После убедительной операции «Буря в пустыне» он имел 91 процент рейтинга и обладал такой популярностью, которая заставила бы более умудренных кандидатов от Демократической партии отказаться от участия в выборах. Этот вакуум в рядах демократов заполнил относительно малоизвестный публике губернатор Арканзаса Уильям Джефферсон Клинтон, который, несмотря на сомнительную репутацию, смог посеять расстройство и смятение в рядах избирателей. Историки и умудренные политологи считали поражение Буша на тех выборах следствием двух странных причин. Первая — это экономический спад 1991 года, из которого страна стала выходить только во второй половине 1992 года, но это было слишком поздно для поддержки кампании; это повторялось в заклинании Клинтона: «Все дело в экономике, дурашка». Вторая заключалась в забвении Бушем своей клятвы, данной в 1988 году: «Читайте по моим губам: ни-ка-ких но-вых на-ло-гов!» — что сделало его чужаком для значительной части консервативного крыла Республиканской партии. И поэтому неудивительно, что спад в экономике и повышение налогов в какой-то мере попадали в унисон со сторонниками Росса Перо.
Да, эффект участия независимого кандидата Росса Перо в выборах был формально никаким, поскольку ни в одном штате он не набрал нужное количество выборщиков. Но если внимательно проанализировать результаты народного волеизъявления, то станет ясно, что Перо стал более чем определяющим фактором в поражении Буша на тех выборах. За Перо проголосовало 20 миллионов человек, за Буша — 39 миллионов, а за Клинтона — 45 миллионов. Если бы Перо остался в стороне от президентской гонки (он уже отказывался от участия в июне 1992 года, а потом через два месяца снова вступил в кампанию), то Буш вполне мог победить, ему отошли бы голоса Перо.
Перо был аномалией среди независимых кандидатов. Человек, сделавший себя сам (self-made), миллиардер, пробившийся из средних слоев, он выставлял себя как единственного человека, способного спасти нацию от грядущего финансового кризиса.
Программа Перо взывала к финансовой сдержанности и ограничению сроков переизбрания для членов конгресса. Через два года, в 1994-м, Ньют Гингрич, «вольный стрелок» среди республиканцев в конгрессе, принял программу Перо как возможный контракт между Америкой и Республиканской партией на большинство республиканцев в обеих палатах конгресса на сорок лет.
Кроме того, пока республиканцы оставались партией большинства, они пребывали при власти. Предложения Перо по сокращению правительственных расходов сломали бы хребет программам демократов. Буш уступил Перо голоса умеренных республиканцев и независимых избирателей, которые по окончании «холодной войны» оказались настолько наивны, чтобы поверить, что «дивиденды от мира» принесут им благо в виде снижения налогов. Гингрич оказался достаточно дальновидным, чтобы понять пользу предложений Перо и возможный урожай, который можно собрать с них. Иными словами, именно Перо, пусть сам того не желая, готов был завершить революцию Рейгана, которая сделала республиканцев партией большинства. […]
Постоянное очернение деятельности Буша либералами в целом и в прессе в частности происходит еще от тех времен, когда на самих демократов возлагали всю ответственность за потерю Китая в пользу коммунистов и обвиняли в мягкотелости по отношению к коммунизму вообще. Попытки президентов Джона Кеннеди и Линдона Джонсона заретушировать этот образ (демократов) путем вовлечения США во Вьетнамскую войну не только отозвались обратным эффектом, но и привели к избранию главного противника демократов, Никсона, который привел войну к успешному окончанию, путем признания коммунистического Китая. Именно вьетнамская война привела к глубокому расколу в стане Демократической партии, который продолжается и по сей день.
