— Если я приму предложение Птолемея, он, возможно, отпустит вас, — сказала она.
Ему до боли захотелось обнять ее.
— Может быть, мы должны были отдать ему Вала? — спросила она, — Мы думали о том, что хочется нам, а не о том, как будет лучше для него.
— Еще не поздно, если ты думаешь, что так будет лучше, Но есть риск, что Птолемей притворится, что принимает мальчика, а сам убьет его, чтобы покончить с сомнениями.
— Мой отец однажды сказал, что ты самый храбрый воин из тех, кого он когда-либо знал, но что у тебя недостаточно мудрости, чтобы стать царем. Он ошибся, Кайан, — сказала Роксана. — Я знала любовь двух царей, но ты величайший из них. Кто бы смог принять ребенка своего заклятого врага и полюбить его, как своего собственного? Кто бы стал жертвовать жизнью ради сыновей, зачатых другими мужами?
Он пожал плечами.
— Мы все повстречаемся с черным всадником, Если я умру сегодня, мне не придется опускать голову от стыда, когда я предстану перед Создателем.
— Я люблю тебя, Кайан, — сказала она, — Я никого так не любила. Я люблю тебя больше собственного сына. И я бы отдала свою бессмертную душу за то, чтобы увидеть, как ты вырастишь достойных мужей из Вала и Юрия!
Он схватил ее за плечо.
— Ты идешь к Птолемею?
— Это единственная возможность спастись тебе и мальчикам. Это возможность родиться ребенку, которого я ношу под сердцем.
Эти слова поразили его, как удар молнии.
— Ты носишь моего ребенка?
Слезы брызнули у нее из глаз.
— Тебе достался сын Птолемея, и, боюсь, ему достанется твой. — Ее губы дрожали. — Поцелуй меня, любимый, в последний раз!
Он целовал ее, вдыхая аромат ее кожи и волос, впитывая ее тепло, наслаждаясь последними мгновениями счастья.
— Кайан, я… — начала она.
Он отшатнулся, зная, что если продолжит обнимать ее, то не выдержит, но не отпустил ее, а поднял и прижал к себе.
— Пулад! — познал он, — Стивант! Свяжите принцессу. Только осторожно, если она сбежит, я сделаю на ваших кишок тетиву для лука.
— Нет! — закричала Роксана, сопротивляясь, — Пустите меня! Что вы делаете? Мне нужно…
Он зажал ей рот рукой.
— Тише, иначе враги услышат то, что им не нужно слышать. У меня есть план, и ты не должна ему помешать. В таком деле у тебя мало опыта.
Он еще сильнее зажал ей рот.
— Тсс. Верь мне, женщина. — Он передал ее воинам, — Свяжите ей руки, набросьте мантию на плечи и распустите волосы, чтобы Птолемей узнал ее издали. Нам нужно, чтобы она выглядела свободной, но не могла сделать благородную глупость.
Мускатно-карие глаза Роксаны, казалось, метали искры.
— Смирись! — сказал он, решительно встречая ее взгляд. — Слушай и смотри. Увидим, прав ли был принц Оксиарт.
Роксана, яростно пытаясь освободиться от пут на руках, направлялась к гребню горы, за которым была площадка, где еще вчера паслись верблюды и кони. Под площадкой на каменистых выступах стояли войска Птолемея и Иксиона. Греков и египтян было так много, что не сосчитать. Порывы ветра поднимали в воздух сухие листья и обломки коры.
Птолемей и несколько его военачальников расположились рядом с лучниками на скале, прикрываясь щитами. Военачальник Иксион выкрикивал приветствия и прославления Птолемею, и ему приходилось напрягать голос, потому что собиралась буря. Затем Птолемей повторил свое предложение пощадить Кайана и его сыновей, если варвар выдаст ему принцессу Роксану, будущую царицу Египта.
— А как насчет моих воинов? — поинтересовался Кайан. — Их отдадут под суд за то, что они выполняли мои приказы?
Иксион посовещался с Птолемеем.
— Фараон будет милостив к ним и не станет казнить их.
— Это значит, что их сделают рабами на медных рудниках Птолемея, — тихо проговорила Роксана.
— Улыбайся! — прошептал Кайан. — Напусти на себя царственный скучающий вид.
— Что вы скажете на это? — спросил Иксион.
— Твоя очередь говорить, — обратился Кайан к Роксане.
— Если царь Птолемей добивается моей руки, то почему сам не говорит с нами? — выпалила она. — Почему он прячется за тебя, Иксион?
Она заслонила глаза от летающего в воздухе сора и пыли.
— Придержи язык, женщина! — взревел греческий военачальник. — Царь Птолемей…
— Она права, — сказал Птолемей, выступая вперед. — Я буду говорить сам за себя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, принцесса Роксана. Ты мне отдашь Бактрию и Согдиану, а я тебе египетскую корону.
— Ты должен будешь отпустить соратников принца Кайана, не причинив им ни малейшего вреда, — ответила она. — Он и его сыновья должны в целости и сохранности вернуться на родину.
Лицо Птолемея потемнело, и на лбу вспухли вены.
— Ты хочешь, чтобы я простил тех, кто убил ни в чем не повинных людей, ограбил храм и поджег мой дворец?
— Да!
Царь молчал так долго, что в рядах собравшихся раздался ропот нетерпения. Ветер усиливался, пророкотал гром, отражаясь эхом от гор. Тучи закрыли солнце, погасили блеск снежных вершин и окутали все вокруг зловещими сумерками.
— Хорошо, — прокричал Птолемей, — это будет свадебный подарок для моей царицы!
— Я хочу сказать кое-что еще! — заявила Роксана. — Это древний обычай моей страны. Если двое оспаривают одну и ту же невесту, то должны решить это в честном поединке.
— Если ты хочешь получить ее, борись за нее!
Кайан выскочил вперед, сжимая в руке обнаженный меч. Лицо его было раскрашено по-боевому. Он сорвал с себя тунику, обнажив мощный торс. Широкие браслеты из скифского золота украшали его руки выше локтей. Длинные волосы, в которые были вплетены тонкие серебряные нити и ястребиные перья, хлестнули его по спине. Вокруг шеи вилось крученое ожерелье, на котором было вычеканено изображение грифа.
В войске Птолемея раздались возмущенные крики, эхом отразившиеся от горных холмов.
— Нет! Нет! — заревели греки и египтяне, ударяя бронзовыми мечами о щиты. — Смерть варварам!
Воины Кайана тоже не молчали.
— Трус! Он не станет сражаться! Убирайся назад в Египет!
— Я принимаю вызов! — крикнул Птолемей.
Не обращая внимания на протесты военачальников, он надел шлем и вышел на площадку навстречу Кайану. На его блестящие доспехи упали первые тяжелые капли дождя. Он вынул свой меч.
Сердце Роксаны похолодело. Кайан был сильным воином, на десять лет моложе Птолемея, но Птолемей с детства учился у лучших мастеров. Царь был опасным противником, и она это слишком хорошо понимала.
«Спаси его, — молча молилась она. — Пожалуйста, Ормазд, будь милостив, пощади Кайана!»
