– Какой ужас, – прошептала она. – Гадость-то какая! Настоящий живой мертвец.
– Не смотри.
– Не стану. – Она крепко зажмурилась. – Но мне нужно, чтобы он проснулся.
– Хорошо. – Мастер растолкал мага.
– Покой… – невнятно пробормотал Тео. – Где же ты? Нам снится, что мы хотим заснуть и увидеть сон о том, как нас оставляют в покое. О, у меня дама… А я даже не одет соответствующе.
– Надень маску и прекрати болтать, – грозно сказал Франц.
– Слушаю и повинуюсь. – В голосе мага послышалась убийственная ирония. – Что еще?
– Ничего. Просто сиди и молчи.
– Это легко. – Тео не сводил с Элейс глаз.
Девушка крепко схватила Франца за руку, до боли сжав кисть. Несколько секунд она стояла неподвижно, а затем сильно побледнела и стала стремительно падать на бок. Мастер в самый последний момент успел подхватить ее.
– Обильное сладкое питье – вот что ей нужно, – подал голос Тео. – У медиумов часты обмороки. Особенно тогда, когда они пытаются влезть в чужую голову.
Франц недобрым взглядом посмотрел на него, но ничего не сказал. Сейчас нужно было помочь Элейс. Она еще не до конца пришла в себя, но все же сумела самостоятельно дойти до двери. Оказавшись в коридоре, медиум, не обращая внимания на недоумевающие взгляды гномов, прижалась к Францу и устало вздохнула.
– Ну что? Если ты себя плохо чувствуешь, то лучше подняться в комнату.
– Все в порядке. – Она покачала головой. – Для меня это обычное дело.
Мастер подождал, пока она восстановит сбившееся дыхание и сможет нормально говорить.
– Пожалуй, нам действительно здесь нечего делать. Все-таки это тюрьма. – Девушка поежилась. – Конечно, общий эмоциональный фон здесь лучше, чем в зале для жертвоприношений, но я бы все равно предпочла сменить обстановку.
– Как насчет прогулки? Время позднее, но свежий воздух пойдет тебе на пользу.
– Он здесь везде свежий, – слабо улыбнулась Элейс. – Но я согласна.
Через десять минут они уже шли по направлению к Синему фонтану. Этот район города почти не пострадал во время нападения. Улицы были освещены мягким желтым светом ночных фонарей. Угловатые дома гномов отбрасывали на мостовую фиолетово-черные тени. Девушка избегала ступать на них, словно боялась утонуть в их чернильной глубине. Когда впереди забелел бортик фонтана, она спросила:
– Франц, какие цели вы преследовали, когда просили меня разобраться с магом? Для чего вам знать это?
– Как же я не люблю говорить правду, но приходится… Элейс, если Разлом и я несовместимы, то ритуал сможет провести он. Для этого и нужен черный маг.
– О нет… – горестно простонала она. – Только не говорите, что вы уже решили взять этого монстра с собой!
– Нет, не решил. Все будет зависеть от того, что ты скажешь. Тео уверял меня, что не желает бесконечных мучений после смерти. Он твердо намерен стать на путь добра.
– И вы ему верите?
– Я верю тебе. – Франц набрал пригоршню воды из фонтана и ополоснул ею лицо. – Остальное менее важно.
– Этот маг ни белый, ни черный. Он серый. Как стены, как эти камни под нашими ногами. Такое впечатление, что он еще не определился, кем хочет стать.
– Не так уж плохо. Я уверен, ты смогла бы распознать, если бы он был кровожадным маньяком.
– Он умен, но никто не может скрыть свои чувства от медиума.
– Даже я? – как бы невзначай спросил Франц.
– Вас я не проверяла, – сказала Элейс и покраснела.
Мастер сделал вид, что не заметил этого. Конечно, будучи влюблена в него, она не раз пыталась найти ответные чувства к ней самой, а вместо этого натыкалась на его боль – жгучую, лишающую последних сил.
– Нельзя брать с собой спутника, которому не доверяешь.
– Он пойдет в цепях, так же как и Анна. И когда я составлю его личную руну, то он окажется полностью под моим контролем. Конечно, я поступлю незаконно – он ведь все же человек, но я нарушу закон во имя благого дела. Не в первый раз.
– Знаете, столько хлопот из-за этого ритуала и из-за Анны, что просто диву даешься! – со злостью сказала Элейс и нахмурилась.
– Ты же прекрасно понимаешь, что если Анны не станет, то от этого прежде всего пострадает Аурок и его жители. Его самоуправление висит на волоске.
– И ради этого мы рискуем жизнью… Ради самоуправления.
– А я уже рад, что оказался замешан в это, – сказал Франц. – Родгур был спасен, демон лишен физического тела и отправлен обратно. А мы принимали во всем этом активное участие. Да-да, и ты тоже. Мне рассказали, как ты отважно косила ряды гоблинов. Что это было? Какая-то особенная ментальная атака?
– Сама не знаю. Это получилось случайно. Я очень испугалась и каким-то образом сумела передать им свой страх.
– Отличная работа, – одобрительно сказал Франц. – Если так и дальше пойдет, то ты смело сможешь пополнить ряды борцов за правое дело.
– Вы смеетесь надо мной? Гоблины очень примитивные создания, и только поэтому у меня хоть что-то получилось.
– Ты невредима, а они нет. Это самый сильный аргумент в твою пользу.
– Ну, если вы так считаете…
– Много чего произошло после нашего ухода из поместья. Важные вещи. Я узнал имя своего отца. – Франц задумался. – Где он сейчас? Блуждает по дорогам или сидит в чьей-то темнице?
– Кто же мог посадить его в темницу?
– Враги. Они есть у всех, даже у волшебников вроде него. Ведь ты всегда кому-то мешаешь… – Он покачал головой. – И нет ни одного человека на земле, чья бы смерть не доставила кому-нибудь радости. Но не будем об этом… Элейс, если ты чувствуешь в Тео скрытую угрозу, то он останется в этом городе и не покинет своей камеры до самой казни.
– Его казнят? – Девушка закусила губу. – И зачем только вы заставляете меня играть роль судьи? Сами придумайте, что с ним делать.
– Тогда его участь решена, – кивнул Франц. – Черному магу сполна воздастся за злодеяния.
Элейс скрестила руки на груди. Такой приговор ее явно не устраивал.
– Когда вы так говорите, то мне его становится жалко. Почему у него все еще нет кисти?
– Демон откусил. После такого ее нельзя ни восстановить, ни прирастить новую. Разве Мантилий тебе об этом не рассказывал?
– Нет, он меня щадит.
– Отправим Тео к Создателю, а он уж разберется, куда его определять – в ад или рай.
– Мне это не слишком по душе, – призналась девушка. – Все же он не настолько плох, как мне кажется. И мне все меньше нравится сама идея прибегать к этому подозрительному ритуалу. Вы подвергаете себя слишком большому риску.
– Я знал, на что шел. А вот тебе рисковать незачем.
