мы…
Рука Кортни закрывает рот Селесты.
— Нет!
Плечи Селесты трясутся от смеха.
— Все, что я скажу, дамы, вы должны приобрести качели для своей спальни.
Кэссиди и я переглядываемся, широко раскрыв глаза.
— Да, я не думаю, что смогу объяснить это Джулиане, — говорю я.
Мы едим, пьем и, самое главное, смеемся. Стресс, под которым я находилась, тает, и помимо моих подруг, мне нужно поблагодарить за это Александра.
— Сейчас вернусь. Мне нужно что-то взять из сумки, — я сбегаю вниз по лестнице и сразу же возвращаюсь обратно с кошельком в руке. Как только снова усаживаюсь, я достаю по хрустящей пятидесятидолларовой купюре для каждой из них. — По-моему, я влюблена в Алекса.
Кэссиди дрыгает ногами, держа деньги так, словно это детеныш Симбы.
— Я знала! Я, черт возьми, знала!
Селеста чокается со мной своим бокалом вина.
— Поздравляю, девочка. Добро пожаловать в клуб.
— Это ужасно, — стону я, зарываясь лицом в ладони.
Кортни поглаживает меня по плечу.
— Страшно, но это самое прекрасное чувство в мире. Ты заслуживаешь этого.
Кэссиди кивает.
— Алекс — отличный парень и потрясающий отец. Ты любишь Джулиану, и прекрасно с ней ладишь. Лучше и быть не могло.
— А что, если он не чувствует того же? — спрашиваю я.
— Невозможно, — Селеста качает головой. — Этот мужчина давно влюблен в тебя. Я вижу это по его лицу.
Он тоже меня любит?
Его заботливые жесты.
Внимательное отношение.
Это любовь?
По ощущениям похоже, что да, так оно и есть.
— Скажи ему, что чувствуешь, — говорит Кэссиди. — Помнишь, что говорила мне, когда я влюбилась в Трентона, а мы притворялись, что встречаемся?
— Я больше не стану давать советов, если будешь использовать их против меня.
Она смеется.
— Я серьезно, Ария. Скажи ему, что чувствуешь.
Я киваю.
— Посмотрим.
Я не знаю, как это сделать. Мать никогда не говорила мне такого. Мы, конечно, никогда не выражали чувств, разве что те, которые выплевывали друг на друга в гневе.
Мысль о том, чтобы сказать Александру, что я чувствую, пугает, и она мучает весь оставшийся вечер, пока он не входит в дверь галереи, чтобы забрать меня, и мы не прощаемся с девушками.
— Как прошел вечер? — спрашивает он, обнимая меня за талию и притягивая к себе для поцелуя.
— Прекрасно. Мне это было очень нужно, — я смотрю на него снизу вверх. — Спасибо за то, что ты это сделал для меня.
Он смотрит на меня, и в его глазах только искренность.
— Ты же знаешь, что я сделал бы для тебя все, верно?
Эмоции душат меня, собственные чувства обхватывают мои голосовые связки, поэтому я киваю вместо того, чтобы говорить.
Доверять кому-то страшно, когда тебя всю жизнь подводили. Но глядя на этого мужчину, не доверять ему кажется таким глупым. Как я могу не отдать ему свое сердце? Как могу не отдать, что у меня есть?
Я только надеюсь, что этого будет достаточно.
Он заслуживает всего мира. Способна ли я на это? Могу ли быть тем, чего он заслуживает?
Я скажу ему в другой раз.
Когда Александр отстраняется, я только сейчас замечаю, что в правой руке он держит пакет.
— Что это? — спрашиваю я.
Он заглядывает внутрь и достает маленькую квадратную упаковку, завернутую в блестящую золотую оберточную бумагу.
— Это для тебя.
Мои глаза сужаются.
— За что?
Он смеется.
— Просто открой и увидишь.
Я выгибаю бровь.
— Приятный сюрприз?
— Определенно, — он делает паузу. — Зачем мне заворачивать плохой сюрприз в золотую оберточную бумагу?
— В этом и суть плохих сюрпризов — они всегда завернуты в красивую обертку, замаскированную под подарок.
Прежде чем я успеваю выхватить подарок из его рук, Алекс поддевает мой подбородок, снова заставляя смотреть вверх.
— Эй, смотри на меня. Ты не получишь от меня никаких плохих сюрпризов, хорошо?
Я хочу сказать, что он не может этого обещать, но не делаю этого. Потому что я хочу верить ему.
— Поняла, Большой Парень.
Он отпускает меня, и я с трепетом разрываю подаренную упаковку. Внутри квадратной коробки — черная рамка, словно предназначенная для хранения самой драгоценной картины. Посреди стекла — маленький прямоугольный кусочек белой бумаги с синими буквами: «Твоя мечта вскоре осуществится».
Мои глаза расширяются, а в голове всплывает яркий образ того вечера, когда я принесла китайскую еду к нему домой. Это была та самая записка из печенья, что так меня тогда заинтриговала.
Он кивает, словно подтверждая мои мысли.
— Я подумал, что ты сможешь повесить его над столом в своем новом офисе. Как напоминание о том, что воплощаешь свои мечты в жизнь.
— Ты сохранил его? — шепчу я, не веря в происходящее.
Он снова кивает, глядя на меня с такой нежностью, что сердце замирает.
— Я всегда верил в твою мечту. Теперь твоя очередь поверить в нее.
Я прижимаюсь к нему, чувствуя тепло его тела и биение сердца. Не знаю, как заслужила эту любовь, эту нежную заботу. Не знаю, как смогу стать достойной той женщины, которую он заслуживает.
Но я знаю, что изо всех сил буду стараться.
Придя домой, мы желаем спокойной ночи Энни и крадемся к Джулиане, чтобы поцеловать ее на ночь. Но ее кроватка пуста.
Мы находим ее в комнате Александра, крепко спящей посередине кровати. Элли и Дэш, словно верные стражи, оберегают ее сон.
Александр вздыхает, но его глаза сияют от любви.
— Она просто помешана на моей кровати, — шепчет он, смущаясь.
Я качаю головой, улыбаясь.
— Дело не в кровати. Дело в отце. В том, что он в ней.
Он переплетает наши пальцы, наклоняется и целует мою щеку, шепча:
