понюхать, но в то же время я этого ужасно боялась.
Папа взглянул на меня.
— Долго? — повторил он.
Я задумалась.
— Где-то пять минут.
— Мэм, вы помните, почему упали в обморок? — спросил второй врач. У него вокруг шеи болтался стетоскоп, и он закатывал Мелине рукав рубашки, чтобы измерить давление.
— Рука болит, — пробормотала она.
— Ты порезалась, — сказала я, показывая ей на кровь.
— Ну, с этим мы за секунду справимся, — улыбнулся врач с солью.
— Они хотят узнать, почему вы упали в обморок, — напомнил Мелине папа.
— Я не знаю, — ответила Мелина, глядя на меня. Я поняла, что все она прекрасно знает.
Вдруг она скорчила странную гримасу и схватилась за живот. — О господи.
— Схватки? — спросил врач со стетоскопом.
— Я не знаю, — призналась она. — Это мои первые роды.
Мы все смотрели на нее, не отрывая глаз.
— Дышите, — приказал один из врачей, и она послушалась, начав тихонько пыхтеть и кряхтеть.
Когда схватка закончилась, она пошевелилась, пытаясь сесть, и тогда-то я и заметила кровавое пятно у нее между ног. Оно проступило сквозь голубые штаны, в которых она спала.
— Ой, — вымолвила я.
— Что? — не поняла Мелина.
— Твои штаны.
Она взглянула вниз:
— О боже.
Папа быстро отвернулся.
— Так, — сказал врач с солью, поднимаясь с колен, — пора нам в больницу.
— Ладно, — нервно согласилась Мелина.
Оба врача залезли внутрь машины, чтобы достать носилки.
— Мне позвонить Гилу? — спросила я у Мелины.
— Времени нет, — решила она. — Позвоним ему из больницы.
— Я могу его вызвать, — сказал папа. — Пока не уехал на работу.
Мелина посмотрела на него:
— Вы что, с нами не поедете?
— Я? — удивился папа.
Она кивнула.
— Гил может и не успеть вовремя, — сообщила она.
— У вас же есть Джасира, — возразил папа. — Вот она с вами и поедет.
Мелина, кажется, была готова разрыдаться.
— Поверить не могу, что вы нас бросаете!
Папа взглянул на нее. Потом на меня. Я не знала, что ему сказать. Мелине трудно отказывать. Ведь если ты с ней соглашаешься, делаешь то, что она просит, то сразу понимаешь, что ты очень ей нравишься. Так что папа передумал и согласился. Он отправился за своей машиной. Тогда-то я и убедилась окончательно, что ему небезразлично ее мнение.
В машине “скорой” с нами остался врач со стетоскопом, он наблюдал за сердцебиением Мелины. Пока мы ехали, схватки у нее участились, и она сжимала мне руку, пока каждая не проходила. Мне было довольно больно, но я не стала ей этого говорить, она бы расстроилась. Она все время повторяла врачу, что уже хочет тужиться, а он велел ей терпеть до больницы.
— Почему? Вы что, не знаете, как роды принимать? Вас ведь наверняка этому учат!
— Конечно, я знаю, мэм, — успокаивал ее врач. — Вы просто еще не готовы. Потерпите чуть-чуть.
— Откуда вам знать? Вы же меня даже не осмотрели!
— Мэм. Мы уже почти приехали.
Мелина ничего не ответила, только схватила мою руку и всю последующую схватку сжимала ее. В заднее окно я видела папу на его “хонде”. На светофоре я помахала ему, и он замахал в ответ. Когда у Мелины закончилась очередная схватка, она повернулась ко мне и заявила:
— Ты же знаешь, что тебе нельзя разговаривать с этим человеком. Зачем ты с ним говорила?
На какой-то момент мне показалось, что она имеет в виду папу. Потом до меня дошло, что она говорила о мистере Вуозо.
— Я хотела вернуть ему Снежка, — объяснила я. — До того как его заберут в тюрьму.
— Мне наплевать, что ты там хотела ему вернуть, — злилась Мелина. — Ты теперь живешь со мной, так что будь добра, делай то, что я тебе говорю. И если я говорю тебе не общаться с ним, то ты должна меня слушаться.
Я заметила, что, как только прозвучало слово “тюрьма”, врач отвернулся от нас и начал старательно заполнять какие-то бумажки. Я хотела сообщить Мелине, что это мистер Вуозо вызвал для нее “скорую”, но она наверняка ответила бы, что это в состоянии сделать любой идиот. Так что вместо этого я просто сказала:
— Прости.
— Я тебя накажу, — пригрозила Мелина. — Вот рожу ребенка, и накажу!
— Мне придется вернуться к папе?
— Нет! — воскликнула она. — Не в этом смысле. Ты будешь посуду мыть, ну, или что-нибудь в таком духе.
— Ладно, — согласилась я.
Тут у нее началась очередная схватка, и мне понравилось, как крепко она сжимала мою руку. Словно пыталась на меня опереться.
У больницы папа поехал искать место для парковки, а мы с Мелиной пошли к входу в отделение экстренной помощи. Мексиканская медсестра по имени Розарио встретила нас прямо у автоматических дверей. Она велела врачам следовать за ней. Мы прошествовали мимо людей, дожидающихся своей очереди в холле, потом проехали через несколько двойных дверей. Палаты как таковой у Мелины не было, но зато ее место отделили шторкой. Врач приспустил один край носилок и переложил Мелину на ее новую кровать, которая оказалась гораздо короче носилок. Он пошутил насчет того, какая же она тяжеленная, и она смеялась, пока не началась очередная схватка.
Розарио работала очень быстро, переворачивая Мелину с одного бока на другой, чтобы снять одежду. Потом так же быстро надела на Мелину халат и положила ей между ног простынку. Я сначала не поняла, зачем ей простыня, но потом она подошла к краю кровати и подняла две металлические опоры для ног. В них она положила ноги Мелины, так что они оказались широко раздвинуты, и, если бы не простынка, все всё сразу бы увидели.
Прежде чем залезть в машину “скорой”, я захватила сумочку Мелины. Она велела мне достать кошелек и пойти позвонить Гилу. Около ее кровати на тумбочке лежал блокнот, так что она записала мне его номер.
— Скажи, чтобы он поторопился, — сказала она. — И найди своего отца!
Я кивнула и забрала бумажку с телефоном. Выходя из комнаты, я заметила, что медсестра надевает резиновые перчатки и усаживается на стул перед раздвинутыми ногами Мелины.
Платные телефоны находились рядом с холлом. Гил сидел на совещании, но, когда я объяснила секретарше, в чем дело, она сразу же сказала, что сейчас его позовет. Через секунду я услышала в трубке его голос:
— Джасира? С Мелиной все в порядке?
— Угу, — сказала я, — но тебе лучше поторопиться. Она уже хочет тужиться.
— Уже? — удивился он. — Что, так скоро?
Мне стыдно было признаться, что это из-за меня все произошло так быстро, что он даже не успел приехать.
— Да.
— Ладно, — решился он, — передай ей, что
