симметрично выглядывают рукояти из-за его широких плеч. Второй меч он почти никогда не обнажал.
«А вот сейчас он бы мне чертовски пригодился».
Два мечника двинулись на него. Вихтих отступил, описав круг. Они продолжали наступать, обходя друг друга, и в конце концов обменялись мрачными гримасами. До Вихтиха дошло, что происходит.
«Ни один из них никогда раньше не атаковал на пару с кем-то».
Каждый из мечников хотел убить Вихтиха сам, они путались друг у друга под ногами и мешали друг другу.
Он сменил направление движения и развернулся так, что невысокий мечник оказался между ним и дылдой. Верзила раздраженно рявкнул на него, а Вихтих обрушил безумный шквал ударов и уколов. Низенький мечник отступил и снова врезался в стоявшего позади верзилу. В тот момент, когда он наступил высокому на ногу и отвлекся на это, Вихтих убил его ударом в горло.
Мечник упал, кашляя, булькая кровью в разорванном горле и хватаясь за него, как будто он мог зажать рану пальцами и остановить кровь.
Высокий мечник, не сильно заботясь о судьбе товарища по оружию, отпихнул его в сторону ногой. Он окинул Вихтиха оценивающим взглядом; ни капли страха не было в его глазах.
– Он только мешал мне, – сказал он, надвигаясь на Вихтиха.
– Можешь рассказывать себе что… – Меч противника вонзился в его левое плечо, и Вихтих взрыкнул от боли.
«Дерьмо. Я думал, что он слишком далеко для этого».
Вихтих отступил, окружив себя защитной паутиной сияющей стали. Ему удалось отбить несколько атак, когда он понял, что не сможет взять верх над противником. Благодаря длине своих рук и меча боец всегда будет находиться за пределами досягаемости Вихтиха; ни единого шанса нанести смертельный удар.
– Этот идиот считал тебя великим мечником. Посмотри на себя. У тебя колени дрожат. Ты истекаешь кровью, как зарезанная свинья. Я вижу в твоих глазах ужас.
– Это не ужас, – ответил Вихтих, отбив очередную атаку с большого расстояния. – Это скука.
Он увидел растерянность на лице противника и засмеялся. Большой дурак буквально потерял дар речи. Но это было лишь бравадой. Вчера Вихтиха пытали и искалечили, а последнюю ночь он толком не спал. Он не мог вспомнить, когда последний раз ел. Он быстро устанет. Его рука с мечом уже, казалось, налилась свинцом. Сердце гнало по венам словно бы остывшую густую овсянку.
«Придется рискнуть. Поставить на то, что ты быстрее и лучше, чем этот длиннорукий урод».
Тысячу раз он дрался на мечах, и ни разу не получил и царапины. Сейчас боль билась в плече короткими толчками, кровь стекала по груди.
«Тысячу раз – до сегодняшнего дня», – поправил себя Вихтих.
Какого черта он вообще ввязался в эту дурацкую драку? О чем он думал? Выйти против двух мечников сразу в его состоянии было безумием. Он с трудом дышал. Словно бы толпа вокруг втянула в свои легкие весь имевшийся воздух и задержала дыхание. Вихтих моргнул. Мир вокруг сузился, превратившись в пульсирующий красно-черный туннель.
И снова длиннорукий ублюдок атаковал. И снова Вихтих, спотыкаясь, отступил.
– Бросай меч, – сказал противник. – «Боги, неужели он стал еще выше?» – И я оставлю тебе твою жалкую жизнь.
«Оставит мне…»
Ошеломленный Вихтих на миг даже меч опустил, открыв от изумления рот. Он пошатнулся, едва устояв на ногах. Что это было, жалость? Это тупое чудовище, мозги в башке которого едва проворачиваются, жалеет его?
Вихтих завопил и бросился на мечника. Гигантский ублюдок был столь же силен, сколь и высок, и легко отбивал все яростные атаки Вихтиха.
Вихтиху было насрать. Он наступал, вынуждая мечника пятиться. Он плевался и выкрикивал что-то яростное и бессвязное, о защите он больше и не думал. Он сломает этого великана, свалит его на землю, срубит, как проклятое богом дерево.
Высокий мечник поднял свой бесконечный меч, и Вихтих увидел дыру в его обороне, место, где противник необдуманно раскрылся. Он вонзил свой меч в живот мужчины, а тот рубанул его по лицу.
Вихтих, как во сне, чувствовал, что его кожа расходится в стороны, словно шелк под острыми, как бритва, ножницами. Сталь заскрежетала по кости – он услышал это внутри головы, а не снаружи. Губы развалились на стороны так, как они в принципе не могли. Обломки зубов брызнули изо рта на ближайших зевак.
Гарда его меча уперлась в твердые мышцы живота и остановилась. Вихтих прислонился лицом к груди мужчины, вцепившись в свой меч, – если бы не он, Вихтих уже упал бы. Ублюдок возвышался непоколебимо как скала. Краем гаснущего взгляда Вихтих заметил, как зрители уставились на них обоих, широко открыв рты и глаза, выжидающе затаив дыхание.
«Я вообще в него не попал, что ли?»
Вихтих попробовал прокрутить свой меч. С отстраненным интересом он увидел, как противник осел назад, когда меч Вихтиха высвободился из его кишок. Он в немом замешательстве уставился на полосу стали в своих руках, измазанную кровью и внутренностями по всей ее длине.
Тишина взорвалась криками, люди загудели, как потревоженный улей, и поздравляли его, и проклинали, и предлагали пиво и секс.
«Вот оно. Вот мое место, место, где я должен находиться».
Он пил любовь толпы, плавал в восхищении, вдыхал поклонение. Затем он ползал на четвереньках в куче внутренностей и собирал деньги с тел поверженных врагов. Рана в лице зияла, располосованный рот и губы трепыхались на ветру, как потрепанные концы изношенных штор.
«Когда я встречу этого высокого ублюдка в Послесмертии, я убью его снова».
Рот внутри ощущался ничуть не лучше, чем снаружи. Многие зубы и с верхней, и с нижней челюсти куда-то делись. Или сломались и торчали под странными углами. Кровь хлестала из него так сильно, что это даже пугало. Грудь стала скользкой от крови. Простыня на бедрах – да каким чудом она все еще удерживалась на нем? – раньше испачканная чем-то желтым, теперь вся стала красной.
Собрав с тел все деньги, Вихтих поднял меч низкорослого противника. Меч верзилы был слишком длинным, чтобы пригодиться ему. Он и сам не знал зачем, но он хотел, чтобы у него было два меча. Какое-то напоминание о его совершенстве, идеальности и симметрии, которых он лишился – вот что ему было нужно. Ближайший зевака помог ему подняться на ноги. Вихтиха шатало как пьяного.
– Отведи меня в таверну, и я куплю тебе выпивку, – сказал он.
Или что-то вроде этого, что сумел изобразить своими располосованными губами, брызжа слюной и кровью. Мужчина понял его и помог добраться до ближайшего заведения, где и усадил на табурет
