ней вспыхивает и поднимает голову, когда я смотрю вниз на ее хрупкую фигуру. Она никогда не выглядела более хрупкой, более нуждающейся в защите, чем в этот момент.
Но если я останусь, Егор может сбежать. Это странное чувство, когда мой долг Кампано вступает в войну с моими чувствами к кому-то. С таким я еще не сталкивался. Но не только долг перед семьей требует от меня что-то сделать с ним. Я до сих пор не знаю, что именно он сделал с Милой, но догадываюсь, и от одной мысли об этом ярость в моем нутре разгорается с новой силой, а руки сжимаются в кулаки.
С ним нужно разобраться. Ради блага моей семьи, нашего бизнеса и ради Милы. Пока он жив, он представляет угрозу для всех нас.
— Я вернусь, — тихо пробормотал я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я обещаю.
Федерик прислал мне адрес. Я натягиваю на Милу одеяло и тихо закрываю за собой дверь, проходя по коридору и возвращаясь в гостиную.
— Ты можешь остаться с ней? — Спрашиваю я Дарси, которая все еще сидит на краю дивана, не спит и смотрит на меня с тем же подозрением.
— Я не планировала уезжать, — отвечает она с трудом. — Ты собираешься рассказать мне, что случилось?
— Она попала в аварию за пределами клуба. К счастью, я был рядом, чтобы отвезти ее в больницу. У нее сломана лодыжка.
Лицо Дарси белеет.
— Черт, — шепчет она. — О Боже…
— Доктор сказал, что все заживет, если она будет следовать инструкциям и ходить на физиотерапию. — Я прикрываю рот рукой. — Я сказала Миле, что буду заботиться о ней, пока она восстанавливается. Но она упрямая, поэтому ей понадоблюсь не только я, чтобы убедиться, что она не переусердствует.
Рот Дарси уже сложился в упрямую линию.
— Я работаю в кабинете физиотерапевта. Я прослежу, чтобы она этого не сделала. И я могу помочь ей со всем этим.
Я чувствую мгновенный прилив облегчения.
— Отлично. Я скоро вернусь. Мне нужно уладить кое-какие дела, а потом я вернусь, чтобы увидеть ее.
Дарси поднимает бровь.
— Она не упоминала о тебе, — непринужденно говорит она, опираясь локтем на спинку дивана. — Вы двое…
— Да. Нет. Я не знаю. — Я провожу рукой по волосам. — Мы выясняем это. — Я слышу себя так, будто нахожусь вне своего тела, говорю незнакомому человеку вещи, которые никогда не мог бы произнести вслух. Как будто Мила полностью разделила меня. — Сейчас это неважно. Важно то, что она мне небезразлична. И как только я улажу кое-какие дела, я вернусь.
— Дела. — Дарси повторяет это, выражение ее лица не поддается прочтению. — Кстати, как тебя зовут? Я Дарси.
— Я знаю. — Я снова смотрю на нее. — Я Лоренцо Кампано.
А затем я выхожу из подъезда и направляюсь к своей машине.
Дорога по адресу, который мне прислал Федерик, занимает тридцать минут. Я попросил водителя припарковаться в квартале от дома, за переулком, вышел из машины и стал держаться в тени, приближаясь к зданию. Это низкий, приземистый, бетонный многоквартирный дом, и мне без труда удается взломать замок на наружной двери и проскользнуть внутрь.
Подняв воротник пальто, чтобы немного скрыть лицо, я поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Тихонько нащупываю под курткой пистолет, одновременно жалея, что оставил его в машине, когда столкнулся с ним в клубе, и радуясь, что сделал это. Если бы он был у меня, Егор был бы уже мертв. Но раз я его оставил, он будет умирать медленнее, и это вызывает у меня прилив адреналина.
Обычно я не получаю удовольствия от крови, пыток и убийств. Убийство — необходимая, но грязная часть нашего мира. Но впервые я предвкушаю, что сделаю с этим человеком, который посмел напугать Милу, причинить ей боль, поставить под угрозу самое важное для нее в мире, кроме Ники.
Осторожно взламываю замок на его двери. Медленно, бесшумно открываю ее, вижу черную полоску, которая говорит о том, что свет погашен. Он в постели, скорее всего, спит или с женщиной, и я смогу подкрасться к нему.
В квартире царит тишина, когда я проскальзываю внутрь. Я осторожно закрываю за собой дверь и тихо передвигаюсь по квартире, держа пистолет наготове. В каждой комнате темно и пусто, но квартира маленькая, и, вернувшись в спальню, я готовлюсь наброситься на него. Быстрота имеет значение — если он возьмет надо мной верх, это будет драка. К счастью, я не думаю, что он будет в состоянии драться после того, что я сделал с ним раньше.
Но когда я проскальзываю в спальню, там темно и пусто. Квартира пуста.
Мое нутро напрягается. Возможно, он вернулся к кому-то другому, чтобы залечить раны, или отправился отвечать перед паханом. Даже вероятно. Но инстинкт подсказывает мне, что что-то не так. А я никогда не находил причин, чтобы не верить своему чутью.
Я быстро выхожу из квартиры, закрывая за собой дверь на засов. На мне перчатки, нет причин беспокоиться об отпечатках пальцев, но оставлять следы — последнее, о чем я сейчас думаю. Я думаю о Миле, хрупкой и незащищенной в своей квартире, где есть только Дарси и ее брат, и ускоряю шаг.
— Назад к Миле, — срочно говорю я своему водителю, еще не успев полностью сесть в машину. — Поторопись.
Мне еще никогда не приходилось опасаться, что меня остановят, даже когда мой водитель превышал скорость. В городе вообще сложно превысить скорость, учитывая пробки, но в этот час это возможно. Тем не менее, как только любой полицейский видит мои номера, он не пытается включить фары. Они знают, что в этом нет смысла.
Именно поэтому я с удивлением вижу, как позади нас мигают красно-синие полицейские огни.
— Мистер Кампано? — Мой водитель слегка поворачивается, явно спрашивая, что делать. Я подумываю сказать ему, чтобы он продолжал ехать, но я не хочу, чтобы за нами гналась полицейская машина. Часть соглашения с полицией Лос-Анджелеса подразумевает соблюдение их правил, даже если это означает раздражающий обмен мнениями с офицером, который явно не понимает, что меня нельзя останавливать или мешать мне.
— Остановись, — процедил я сквозь стиснутые зубы, а мои руки сжались в кулаки. Я чувствую, как тикают драгоценные секунды, и паника холодом сковывает мое нутро. Есть все основания думать, что Егор удрал в штаб-квартиру Братвы зализывать раны, и еще больше, что он уже снова отправился за Милой, но инстинкт страха поднимает голову, и я резким движением опускаю стекло, пока водитель подчиняется моим указаниям.
— Это крайне неудобно, — огрызаюсь я,
