Свень остался сиротой. И Орм тоже. Воспоминание заставило безрадостно вздохнуть.
– Ивар тоже погиб.
Гор вытер пот со лба – бледнее мруна, даже в губах ни кровинки не осталось.
– Знаю. Меня вытащила из-под завала твоя нечисть, утянула к себе водными переходами. Они же предупредили, где тебя искать и привели на помощь кикимор. Только проку от них... Но все равно я в долгу. Придется кланяться.
Ярина слабо улыбнулась:
– Хотела бы я на это посмотреть.
Как гордый чародей, который нечисть на дух не переносил, будет гнуть спину перед водяным и хихикающими русалками.
Но он не ответил, не стал подначивать, лишь еще больше ссутулился, зябко ежась, хотя, стоя рядом, чувствовался идущий от него жар.
– Холодает. Думаешь, твой вредный дед пустит меня на постой? Не хочу к себе.
– Конечно, – Ярина спохватилась и взяла его за руку. Ещё бы Гор хотел в Пожарища! До них идти дольше, а он на ногах не стоит. – Пойдем.
Вдруг захотелось ватрушку с повидлом. Яблочным. Или пустую, но чтобы с поджаристой корочкой. Какая же она голодная!
Гор не ответил – захрипел, с губ слетели багряные капли. Он ничком рухнул на землю. Спина его была мокрой от крови.
***
– Гор! – Ярина бросилась на колени, пытаясь приподнять его. – Гор!
Он не слышал. Голова безжизненно свесилась, на лице блестели бисерины пота, частое дыхание клокотало в горле, а кровь из раны текла, не переставая. Лихорадка все-таки настигла его. Если ничего не сделать, Переправщица скоро будет здесь! Нет уж, она и так сегодня собрала богатую жатву.
Ярина кое-как дотянулась до рубашки Дары, той все равно больше не понадобится. Разодрав ее на полосы, туго перетянула воспаленную рану, кусая губы.
– Не умирай, слышишь? Ты обещал взять меня с собой.
Она стерла выступившие слезы, вот еще, плакать не хватало, и заговорила громко, невпопад, стараясь дозваться, хотя знала – в горячке он не услышит.
– Сейчас. Подожди немного. Скоро будем в избушке. Я хочу поехать с тобой, но в Ольховник все равно надо, теперь еще больше, чем прежде. Я обещала Ивару, что отдам Орма одному человеку. Тот должен о нем позаботиться.
Ожерелье, к которому она привычно потянулась за силой, чтобы позвать волков, не откликнулось. До Ярины не сразу дошло, в чем дело. Лесная “корона” стала привычной, до чего же она беспомощная без нее. Особенно теперь, когда так нужна сила!
– Ладно, – выдавила она, бережно укладывая Гора. – Ладно. Я что-нибудь придумаю.
Как дотащить его до избушки через лес? Нет ни волков, ни медведя, не услышит ее дедушка. Ярина беспомощно оглянулась, но кроме тряпья мертвого колдуна ничего на глаза не попалось. На Горе одна рваная рубашка, хотя…
Плащ Вальда добротный: из богатой ткани, длинный.
– Пойдет.
Ярина расстелила плащ и бережно уложила на него раненого, стиснув горячую ладонь одной рукой и край ткани – другой.
Тащить приходилось спиной вперед, Гор то и дело норовил сползти, но она упорно тянула его, отчаянно бурча себе под нос. Все лучше, чем плакать.
– Почему ты такой тяжеленный, раз такой худой?!
Дедушка так же бранился, когда дело не ладилось. Сидит теперь, наверно, переживает. Обещал Гору с рассветом прийти на Пустошь, забрать ее. Не разминуться бы в лесу. Троп много.
Ярина шмыгнула носом и опустилась на колени, вновь поправляя сбившийся плащ. Пот лил градом, спина ныла от натуги, но рассиживаться было некогда: если вовремя не справиться с горячкой, Гору только целитель поможет. А чародеев здесь больше нет.
Она оглянулась по сторонам и похолодела – на ближайшей осине сидели знакомые вороны. Такие же как те, которыми управлял спятивший колдун. Как те, что следили за ней изо дня в день, куда бы она ни пошла. Если приглядеться, можно даже багровый отлив на перьях заметить.
Но Вальд мертв. Неужели заклятие не распалось?
– Мне мерещится! – громко заявила Ярина воронам. – Вас здесь нет.
Обычные птицы бы уже возмущенно снялись с веток, крыльями бы захлопали, а эти сидели неподвижно.
– Я вас не боюсь!
Ну вороны! Что она, птиц не видела?
Ярина закусила губу, перехватила плащ поудобнее и потащила Гора дальше, жмурясь от солнца, которое било в лицо, просвечивая сквозь деревья. Такое яркое! И все вокруг переливалось, полнилось красками, аж глазам больно.
В груди начинало печь. Жар разливался по телу, выровнялось дыхание, даже ноша, как будто, стала легче. Непонятное чувство, словно она может холмы своротить, реку вспять повернуть, деревья с корнем повыдергивать...
Наваждение исчезло, стоило Гору застонать, невнятно забормотать что-то, мотая головой. Ярина осторожно придержала его, погладила по слипшимся волосам.
– Потерпи, – попросила она. – Я тебя вылечу, вот увидишь. У меня зелий полно. Ты продержись еще немножечко.
Рядом хрустнула ветка. Ярина испуганно вскинулась, ожидая худшего. За эти дни случилось столько, что в пришедшую вдруг подмогу просто не верилось.
Но это был не вурдалак, не хозяин воронов. Уже знакомая бледная девица, увешанная бусами в пять рядов, огромными глазами смотрела на нее. Весёна ее звали, кажется. Это она бросала на неё полные жгучей ненависти взгляды каждый раз, завидев вместе с Гором.
Ярина не успела даже рта раскрыть, чтобы попросить о помощи, как эта дурища сорвалась с места и, визжа, скрылась за деревьями.
Догонять ее – глупость несусветная, бросить Гора она не могла.
– Уже совсем немного осталось.
После ночи земля была размокшая от дождя, она липла к плащу, чавкала под ногами, не давая двигаться быстрее. Ярина упрямо пыхтела. Приходилось то и дело дергать головой – растрепавшиеся волосы лезли в глаза.
Вороны беззвучно перелетали с дерева на дерево, следуя за ней, от этого в груди все сильнее разгорался пожар. Хотелось выплеснуть куда-то непрошеный огонь, но Ярина с лихвой нагляделась на магию. Кто знает, что случится, дай она себе волю.
Дорога казалась бесконечной. Гор хрипел все громче, силы то приливали полноводной рекой, то исчезали, оставляя ее двигаться на чистом упрямстве.
В один из таких отливов за деревьями раздались топот и крики.
“Деревенские”, – отстраненно заметила Ярина, сжав край плаща крепче. Ладони были мокрыми, он все норовил выскользнуть.
– Держите ее, держите! – раздался истеричный женский голос.
На расстоянии вытянутой руки от нее вывалилась толпа селян с косами и вилами. Взъерошенные и растерянные, они вытаращились на Ярину, а та тяжело вздохнула, привалившись к ближайшему стволу – сил совсем не осталось. Среди этого разношерстного сборища была и та троица, напавшая на нее у избушки.
