– Есть ли что-нибудь прекраснее наших замков?
– Их не осталось. Даже на картинках.
Дивь сгорбился и тяжело вздохнул.
– Так чего дитя хочет?
Ярина хотела обратно. Она бы обязательно бы доехала до Нежки, отыскала матушку с Рагдаем, заглянула в Белый Бор. Обняла бы Гора. Сама. И не стала бы смущаться, вот ни чуточки.
Но кто ж ее отпустит?
– То проклятие, – осторожно напомнила она. – Которым наказал ваш король людей, что одолели его. Можно его снять?
Дивь заметно удивился – все перья у него на голове встали дыбом, превратив в забавный рыжий одуванчик.
– Что тебе до этого, человеческое дитя? Они его заслужили. Оно держит их и не даст уйти от возмездия.
– Прошла почти тысяча лет, – взмолилась она. – Не нужно их мучить больше. Пусть обретут покой.
– Почему за них просишь ты, а не они сами? Ваше племя так и осталось трусливым.
– Неправда! – Ярина, не выдержав, топнула ногой. – Дара, то есть, Дева хотела прийти. Но ей нельзя теперь, у нее ребенок…
– Наших птенцов никто не жалел, – напомнил дивь горько.
– Люди не все такие.
– Вижу...
– Отпусти их, – вновь попросила Ярина, прижав руки к груди. Здесь, в безвременье, кровь не текла, от ран остались лишь полоски шрамов, таких же, как у Дары. Смешно, хоть в чем-то они стали похожи. – Ведь сердце у вас.
– Ты так наивна, дитя, – он резко взмахнул крыльями, и порыв ветра скрыл прекрасный замок от глаз. – Нам дорого обошлась наивность. Но раз ты принесла бесценный дар, я не могу отказать. Пусть небо и звезды услышат. Долги прощены. Предатель и его спутники свободны.
Так просто?
Слова его эхом отдались в золотистом свете, который стал меркнуть, а дивь отступать. Он что, не собирался вести ее за собой? Ей придётся навеки блуждать в темноте?
– Постой! – Ярина растерялась. – Как же я? Что делать мне?
– А чего ты хочешь?
Вопрос застал врасплох. Разве можно выбрать? Чего ей хотеть? Только одного.
– Я хочу обратно, – задыхаясь, выдавила она. Отчаянно и безнадежно. – Но ты же не отпустишь меня.
– Почему? – дивь по-птичьи склонил голову на бок. – Это может быть забавно.
Он выдернул из крыла перо и вставил ей в волосы за ухом, невесомо мазнув пальцами по лицу.
– Иди, человеческое дитя. Может, еще свидимся.
Ярина не успела удивиться, как перед глазами завертелось, ее дернуло вверх, чтобы в следующий миг вышвырнуть на прогалину, прямо в объятия Гора.
***
Он был в ярости.
– Ты! Ненормальная! – то немилосердно тряс ее, то гладил по лицу, волосам, заглядывал в глаза. – Ты что придумала! Если ты еще хоть раз что-то подобное выкинешь, я тебя сам убью! Слышишь?! Ну что ты смеёшься?
Ярина все никак не могла сдержать шальную радость. Она кивала, обхватив его лицо ладонями, и улыбалась, улыбалась. Охранители, какой же он был бледный! И горячий, что печка.
– Посмотри на себя! – сил кричать у Гора не осталось, он только натужно хрипел. – Что с тобой сделали?! Исчезла без следа! Я думал…
Его трясло. Он прижался лбом к ее лбу, судорожно вздохнув, Ярина в ответ бережно погладила его по щеке.
– У тебя глаза отливают янтарём.
Она не удивилась, пребывая под властью странной легкости. Подумаешь, янтарём! Вот если бы крылья выросли. По сравнению с тем, что произошло, все казалось мелочью. Она жива! Они оба живы.
Ярина просто была счастлива.
Гор рядом, смотрел на нее, и лицо его так близко…
Мгновение разрушил тихий полубезумный смех. За возвращением они позабыли о том, что рядом оставались тени, и Дева.
– Вы выпустили зло наружу, – задыхалась она, растирая слезы окровавленными руками по лицу. – Ты зря вернулась, девочка. Убей ее, пока не поздно. Это уже не она. Не она. Твари изменили ее.
Ярина смотрела на Дару с боязливой жалостью. Столько лет желать свободы, наконец обрести и сойти с ума. Гор лишь крепче обнял ее, не отпуская. Не станет он верить таким глупостям, ведь правда?
– Я все еще я, – неуверенно сказала она, прислушиваясь к себе. Что-то изменилось, но вот что? Понять бы еще.
– Дурака из меня не делай, – буркнул Гор в ответ. – Я ранен, а не ослеп. Ты жива. С остальным разберемся позже. Сейчас бы вон ту нечисть успокоить.
– Дара, – громче позвал он. – Эй...
Огненная стена-ловушка вдруг исчезла, но тени не спешили нападать. Они не шевелились. Смазанные контуры обретали четкость, краски, сквозь мглу проступали силуэты. Сгорбленные, изможденные мужчины смотрели на Деву и улыбались.
Та испуганно обернулась и с коротким вскриком рухнула на колени, протягивая к ним руки.
– Мне жаль, мне так жаль! – задыхалась она.
Один из них погладил ее по волосам, как маленькую девочку. Губы его шевелились, но слов было не разобрать.
Дару скрутили рыдания.
Пленники Пустоши еще успели посмотреть на них, Ярина грустно кивнула в ответ на этот мимолётный благодарный взгляд, понимая, что все вот-вот закончится. Позади медленно разгорался костёр рассветного зарева.
Поднялся ветер, первым же порывом он развеял братьев Девы сероватой пылью. Только вздох разнесся по прогалине, и в нем слышалось облегчение.
Дара надрывно завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Даже Гор отвел взгляд, не в силах видеть ее горе.
Страшным оно было, беспросветным, безжалостным.
Ярина не выдержала, медленно двинулась к вперед, сама не зная, что скажет.
– Дара…
– Подождите… – раздалось в ответ.
Без толку.
– Подождите меня, подождите, я не хочу одна… – сорванным шепотом звала она, сгибаясь все ниже и ниже. – Не хочу…
– Дара.
Та не слышала. Уткнулась лбом в землю, загребая черный пепел руками. Новый порыв ветра пришел с Пустоши. Дара встретила его облегченным всхлипом, а потом разом обмякла, будто из неё вынули хребет.
Ярина кинулась к ней, пытаясь помочь, но тело берегини вдруг разлилось водой, просочилось сквозь пальцы, как совсем недавно Рябинка. Ничего не осталось: одна рубаха да обручье.
Гор оказался рядом, бережно поднял его, убрал в карман.
– Я покупал его по просьбе Смила, – отстраненно вспомнил он.
– Она ушла? – Ярина тоскливо уставилась на пляшущие по Пустоши солнечные блики. – Вот так просто?
Безумная ночь закончилась, оставив после себя лишь горечь.
– Она хотела уйти. Но все равно я не могу понять. Никогда не пойму.
