и грязи поменьше. Ну и так по мелочи. Мне всё подходит, во всех смыслах, короче. А ведь сначала не хотел никуда ехать…
Эти двое, Собкин и Фёдор уселись за стол напротив меня. Лейтенант сразу перешёл к делу. Вкратце рассказал о новой банде, что промышляет на поездах и о решении, кого-то там в высших кругах, прекратить это безобразие, как можно быстрее. Все принятые меры оказались бесполезны. Преступники продолжали делать своё дело. Причём свидетелей они не оставляли. Если меня, например, банда выкинула из поезда живым, хоть и побитым, то эти не заморачивались лишними движениями и просто убивали. Иногда вырезая и расстреливая по несколько человек зараз. Счёт убитым уже превысил двадцать человек. Лето — время отпусков и всё равно, что война совсем недавно закончилась, отдыхать надо. Отдыхать хотят все и желательно где-нибудь на юге. Берут с собой побольше денег, семью, если нету жены то и любовницу и едут. Кому-то повезло и он отправляется отдыхать по путёвке, а кто-то надеется на полноценный отдых в качестве «дикаря». Суть не в этом. Деньги у людей есть всегда, на отдых и лечение. Ограбленные и убитые были людьми с хорошим положением и неплохим заработком, что их и сгубило. Как уж их вычисляли эти грабители никому не известно. Но общее у всех было одно — они везли с собой большую, по нынешним временам, сумму денег для полноценного отдыха. Я не знаю, кто вложил мысль, о моём участии, в светлую голову Собкина, но он решился на это.
Не хотелось мне в чём-то отказывать Собкину. Столько всего вместе прошли. Но я каменщик и глубоко в душе прораб, а не милиционер. К тому же, я просто не мог представить чем я могу помочь. Где я и где всякие там следователи и оперативники? Я строитель по жизни и по сути. Люблю что-то делать своими руками как для себя, так и для других людей. Короче, я выразил сомнение лейтенанту, что моя помощь будет в тему. Куда там! Этот товарищ, как говорится, закусил удила и расхваливал меня на все лады. Я даже немного возгордился. А что? Взгляд у меня орлиный и цепкий, память как у Цицерона — вообще не понял за каким фигом Собкин приплёл этого философа, но мне понравилось. Дерусь как лев и умею хорошо бегать — вот тут я не понял? Короче, я готовый боец невидимого фронта. Лесть конечно и, с другой стороны — от безысходности это. Видать начальство требует и сроки горят, как и всегда. Это никак не повлияло на моё решение, но заставило задуматься и в конце концов согласиться попробовать.
Я сначала думал, что мне предложат изображать сыночка богатых родителей, но, как оказалось, зря. Ничего такого и даже близко похожего от меня не требовалось. Скорее наоборот — мне отводилась роль безобидного, любопытного, деревенского паренька, который едет поступать в один из Киевских техникумов. Такой не привлечёт внимание и может легко находится в любой части поезда, а на остановках вообще можно бегать где угодно. Всё что от меня требуется это внимательно смотреть по сторонам и запоминать лица. Желательно отслеживать кто вошёл, кто вышел и примечать любые подозрительные телодвижения. Возможно, с моей помощью, удастся хотя бы узнать как выглядят эти уроды. А когда мне сказали, что стартовать я буду со станции Тихонова пустынь, то пазл в моей голове сложился окончательно. И я согласился! А что? Работа на стройке мне пока не светит. Там своим каменщикам делать нечего, куда уж какому-то ученику. А столярный цех и без меня обойдётся. Надеюсь что хоть зарплату, какую-никакую начислят, а то я уже какой раз прогуливаю. Правда по уважительной причине, но всё равно, на душе как-то неспокойно. Пусть с деньгами у меня проблем нет, но окружающим это знать не обязательно.
Сижу у окна и жду следующей остановки. Там развернусь по полной. Мне не надо чего-то выдумывать, Вилор сам по себе такой. Надо только выпустить его желания наружу. А уж он покажет, что значит шестнадцатилетний парень из детдома и чем он вероятно похож, на такого же, но из деревни. Одевали в дорогу меня всем линейным отделом. Мой детдомовский костюм здесь не подойдёт. Народ подбирал мне, что-то попроще и понароднее что ли. Не лапти с шароварами, конечно, но и не строгий пиджак, что у меня.
Ещё для того чтобы создать хороший настрой в душе, вспомнил, как прощался с Ритой. Тут себя в полной мере проявил лейтенант Собкин. Что уж там он ей наговорил, я не знаю. Но пока все вместе шли на работу, девушка не сводила с меня задумчивого взгляда. А когда нас, в конце-то концов, оставили на несколько секунд одних (Федя и Собкин пошли разговаривать с прорабом), я только и услышал:
— Ты уж поосторожнее там, Вилор.
Не думаю, что Риту посвятили в суть моего задания. А с другой стороны — чего бы это она стала так беспокоиться обо мне? Я ничего выдумывать не стал и так же просто, без изысканных фраз, ответил:
— Конечно. Не думай, что так просто от меня избавишься.
Хорошая фраза. Я её где-то слышал в той жизни. Вот и сказал не подумавши о последствиях. Но Марго, как настоящая женщина, не обратила внимание на этот мой экспромт. По крайней мере пока я её вёл в укромное место, она ничего не сказала. А уже тут, можно и отвлечься друг на друга. И не один раз. А что? Эти двое задерживаются, а нам делать нечего. Кроме как целоваться в пустой квартире. Других укромных мест вблизи от прорабской, я не нашёл. Зато отсюда хорошо видна входная дверь в пристанище товарища Иванова. Если кто будет выходить, то мы это сразу заметим. В кратких перерывах, чтобы перевести дыхание, я намекнул, что как только вернусь, то у меня будет очень серьёзный разговор с её мамой. Про повод не сказал. Интрига позволит Рите не заморачиваться, о моём отсутствии. Будет думать только о том, что я хочу сказать её матери. А там и я вернусь. Дальше не интересно было. Велосипед на склад, а мы втроём на вокзал.
Вот и остановка. Надо отрабатывать и, пока есть время, наконец-то поглядеть на пассажиров. На выходе, уже спускаясь по ступенькам, я услышал предупреждение проводника:
— Стоим десять минут.
Ну и ладно. Значит это просто остановка, а не техобслуживание. Это когда в паровоз заливают воду и загружают уголь. Тогда остановка длится от
