– Где стояла его машина, – вставил Блэк. – Очень удобно.
– Кич остался с Дженни и каким-то образом сумел ее убедить, что она так же виновна, как и он. Все они были в этом замешаны, а она остается его особенной девочкой, так что он сумеет ее защитить. Поэтому она согласилась надеть куртку Элис и взять сумку, когда Морган вернулся с вещами убитой. Она пошла по тропинке, и все надеялись, что кто-то увидит, как «Элис» вышла из школы. Джессика Пирс увидела ее, но сама Дженни заметила только идущего навстречу Роба. Когда он пригляделся к ней, она запаниковала. Поэтому и сунула парку и сумку в мусорный бак.
– И там их нашел Счастливый Гарри вместе с камерой и пленкой, где были последние снимки, сделанные Элис.
– Просто сердце разрывается, – пробормотала Бэт, – при мысли о том, что молодая девушка могла умереть вот за это.
– А другая, еще моложе, будет обвинять себя в ее гибели. Я много повидал в жизни, допрашивал десятки скверных людей. Но то, что творили эти ублюдки, стоит в одном ряду с худшими из них. Я знаю, вы, должно быть, устали…
– Все в порядке.
– Готовы допросить Кича сейчас? Потому что я готов.
– Да.
– Прищучим подонка.
52
Кич раскололся, едва перед ним выложили снимки. Увиденное потрясло его настолько, что у него не достало сил отпираться. До этого момента он даже не знал об их существовании. Свидетельство Дженнифер, показавшей, что именно он сбросил Элис с крыши, словно прорвало плотину, и он во всем признался. Но не в умышленном убийстве. Он клялся, что это был несчастный случай.
Наблюдавший за ним Блэк понимал, куда клонит Кич. Учитель сознавал, что обрушилось на его голову: конец карьеры, погубленная репутация и тюрьма, неизбежно грозившая за насилие несовершеннолетней. Но теперь он оказался в совершенно ином мире, где ставки куда выше. Оставалось попытаться избежать угрозы провести в заключении остаток жизни.
Он, разумеется, все валил на Дженнифер, которая в его глазах вовсе не была невинной, даже в столь юном возрасте.
– Воображаете, что я был первым? – бросил он в какой-то момент, и Блэку пришлось усилием воли сдержаться, чтобы не впечатать его физиономию в столешницу, даже в присутствии адвоката.
Он объяснил, что их отношения были абсолютно добровольными с обеих сторон, но Блэк напомнил ему, что в случае с несовершеннолетними это неважно и все равно считается насилием. Блэк также обвинил его в преднамеренном убийстве Элис, которую Кич столкнул с крыши, но тот яростно отрицал это. Смерть Элис он считал несчастным случаем. Трагедией. Он пытался схватить ее и уговорить молчать, но они столкнулись на бегу, и она упала. У него хватило наглости сказать детективу, что хотел бы оказаться на ее месте.
Но Кич все-таки признался, что убедил Дженни надеть куртку Элис, когда Морган снял ее с убитой. Дженни для своего возраста была высока, почти такого же роста, как Элис. И цвет волос у них был практически одинаковым. Но Дженни не следовало паниковать и избавляться от вещей. Они узнали об этом гораздо позже, когда Гарри все нашел. Тогда они тряслись от страха, хотя немного успокоились, когда прошло время и никто ничего не обнаружил.
Бэт и Блэк слушали излияния Кича: сожаление, самообвинения, раскаяние и самооправдания. Они записали каждое слово и позволили ему продолжать топить себя и вовлекать в дело Моргана, который, по его мнению, поступил порядочно, когда помог ему избавиться от тела.
– Я во всем откровенно признался, но бедную Элис не вернешь, – закончил Кич.
Похоже, он почти мгновенно оправился от потрясения, вызванного гибелью Элис, и вспомнил об инстинкте самосохранения.
Когда он наконец замолчал, заговорил Блэк:
– Спасибо за рассказ об Элис Тил и несчастном случае. Но тут есть одна проблема.
Кич непонимающе уставился на него.
– Элис Тил была жива, – пояснил Блэк, – даже после того, как ударилась о землю. Причина ее смерти – не падение. Она выжила бы, если бы вы вовремя вызвали скорую.
– Но это не так, – возразил Кич. – Она была мертва!
– Вы подходили к ней? Проверяли пульс? Чтобы окончательно убедиться, – наседал Блэк.
– Нет, – признался Кич, – но Морган подходил и сказал нам, что она мертва. Он был совершенно уверен.
– Если верить патологоанатому, тогда она еще была жива, – возразил Блэк. – Он подтвердил, что Элис не погибла при падении сверху.
– Но… но я не понимаю, – бормотал Кич.
– Зато я все понял. Она была задушена, а значит, это убийство.
И тут Кич окончательно потерялся. Бормотал что-то, клялся, что ничего не знал о том, что Элис погибла не сразу, иначе наверняка вызвал бы скорую, знай он только, что она еще дышит. Что он не мог видеть тела, так как Морган подхватил его и уложил в багажник своей машины, чтобы увезти в Крастер и бросить в море.
Наконец Кич, должно быть, понял, что случилось в действительности, и стал обличать директора.
– Наверное, это он убил ее. Морган, – лепетал он с таким видом, будто его только сейчас осенило. – Кроме него, некому. Он убил Элис.
– Спасибо, мистер Кич, – поблагодарил Блэк, – но я готов дать голову на отсечение, что он все свалит на вас.
Блэк в какой-то степени оказался прав насчет Моргана и его возможного отрицания убийства, но на деле проиграл бы пари. Когда они допрашивали директора, тот не пытался убедить их, что это Кич задушил Элис и что ее падение с крыши было фатальным или случайным. Он использовал абсолютно другую тактику, требовавшую невероятной наглости. Морган вообще отрицал свое участие в чем бы то ни было и твердил детективам, что, если они считают его способным на нечто подобное, значит, совершенно заблуждаются.
После допроса у Бэт и Блэка создалось впечатление, что перед ними человек, готовый к тому, что когда-нибудь его потащат на допрос, если что-то пойдет не так. Должно быть, он отрепетировал свои показания, в которых опровергал вину, и теперь мог произнести их даже во сне с необходимой степенью возмущения и негодования, отчего речи звучали на редкость правдоподобно. Даже когда ему предъявили снимки, письменные показания Дженни и частичную исповедь Кича, он не дрогнул ни на секунду. Идеальное исполнение роли.
Морган не убивал Элис. Он не имел никакого отношения к ее смерти и негодовал, слыша подобные предположения. И тут же начинал яростно отбиваться.
– Воображаете, что приперли меня к стенке? – спрашивал он с таким видом, словно детективы разом спятили. – Тогда докажите! Докажите, что я убил Элис Тил. Все, что у вас есть, – это показания запутавшейся, выбитой из равновесия девочки и учителя с сомнительной моралью, который отчаянно пытается перевести стрелки на другого. Эта размытая фотография ничего не доказывает. Элис упала, разбила лицо, как вы говорите, потом кто-то задушил ее. Это трагедия, но я в ней точно не злодей, и у вас ничего нет против меня.
