– Это объясняет упорное нежелание Дженни говорить с нами. Но как заставить ее сказать правду? – спросила Бэт.
– Хочу, чтобы вы попытались. – Он поднял руки вверх, словно сдаваясь. – Должен признаться, что вы, возможно, покажетесь ей меньшей угрозой, чем я.
Бэт разрывалась между желанием согласиться и абсолютным непониманием того, как же вытащить из Дженни правду.
– Как, по-вашему, мне себя вести? Что сказать такого, чего вы еще ей не сказали?
– Думаю, стоит просто показать ей снимки.
Бэт потрясенно раскрыла глаза.
– Объясните, что все знаете, но считаете, что она ни в чем не виновата, – добавил Блэк. – Если поведете ее в верном направлении, может, она изобличит Кича, Моргана или обоих.
– А если нет?
– Неприятно говорить это, но есть еще один прием, который стоит попробовать.
Блэк, казалось, колебался, стоит ли говорить все до конца.
– Но это последний козырь.
– Слушаю.
– Скажите, что, по моему мнению, это могла сделать ОНА.
– Что? – ахнула Бэт.
– Дженни и раньше имела дело с полицией. И всегда либо лгала, либо увертывалась. Вам нужно дать ей почувствовать, что ей есть что терять, если не признается, как было на самом деле. Политика кнута и пряника. Пряник – это снисхождение полиции, которая будет обращаться с ней как с ребенком, над которым издевались взрослые. Если она расскажет, что случилось с Элис, суд, скорее всего, посчитает ее жертвой, а не сообщницей, но этого может быть недостаточно.
– Хотите, чтобы я сказала терпевшей насилие девочке, что мой коллега считает ее возможной убийцей? – потрясенно пробормотала Элис. – В каком учебнике вы это вычитали?
– Если это поможет ей освободиться от влияния насильников и приведет их за решетку, я с радостью обвиню ее во взломе сейфа в Хаттон-Гардене[8].
– Если это выйдет наружу, нас убьют.
– Может быть.
– Но цель оправдывает средства, верно?
– Если существует выбор между этим и возможностью того, что подонкам, которые насилуют девочек, все сойдет с рук, тогда верно.
– И вы сможете с этим жить? Спокойно спать по ночам?
– Я все равно плохо сплю, – отмахнулся он.
Дженни снова привезли в полицейский участок, на этот раз в сопровождении взрослого. Бэт приготовилась вести допрос, от результатов которого зависело, будут ли привлечены к суду Кич и Морган. Она нервничала, была напряжена и до смерти боялась добавить новых демонов к стае, без всякого сомнения кружившейся в голове юной Дженни.
– Только будьте сильной, – велел Блэк. – Это единственный способ.
– Что-то мне это не нравится, – вздохнула Бэт. – Что ни говори, а она в данной ситуации жертва.
– Совершенно верно, – согласился Лукас. – Но просто не знает этого. Нужно найти способ заставить ее осознать правду, и тут иногда приходится применять шок. Уверен, что она не убивала Элис Тил, но может точно назвать убийцу.
– Может, убили они оба.
– Возможно, – согласился Блэк. – А нам просто необходимо стравить Кича и Моргана, чтобы посмотреть, кто сломается первым.
– По крайней мере, хоть в этом мы согласны.
К величайшему облегчению Бэт, ей не пришлось угрожать Дженни, что ее сделают главной подозреваемой в убийстве Элис Тил, если та не выдаст насильников.
При допросе присутствовал адвокат, но допрос прошел гладко, когда тот понял, что Бэт хочет того же, что и он, – освобождения новой клиентки, которую на самом деле никто не подозревал в убийстве.
Изображения на снимках не оставляли сомнений ни у кого из присутствующих, что именно происходило в школе: Дженни – жертва, а не преступница. Ее всего лишь следовало убедить сказать правду, что она и сделала, когда перед ней выложили доказательства.
– Это не то, что вы подумали… просто так выглядит.
Вся бравада мгновенно с нее слетела. Она плакала, но старалась защитить мужчин:
– Я позволяла им делать это. Меня не заставляли. Я разрешала им делать все, что они хотели.
Бэт с трудом боролась с гневом и тошнотой, но говорила с девочкой самым мягким и спокойным голосом, который только могла изобразить:
– Хорошо, Дженни. Я верю, и тебе не грозят неприятности, но ты очень поможешь, если разъяснишь, что произошло.
– Они говорили, что я особенная, – всхлипывала девочка. – Говорили, что я их особенная девочка.
Бэт ощутила укол в сердце. Неужели больше ничего не потребовалось? Она провела с Дженни час, прежде чем отправилась к Блэку. К этой минуте она была абсолютно вымотана.
– Как все прошло?
– Мне не пришлось делать этого, – ответила она, и он понял, о чем идет речь.
– Прекрасно. Что она вам сказала?
– Все.
Бэт пересказала показания девочки, которые так и посыпались из нее, когда она увидела снимки. Самые страшные признания касались судьбы Элис Тил.
– Вы были правы, – сказала она Лукасу. – Они увидели, что Элис подсматривает за ними с лесов, и до смерти перепугались. Оба выбежали, чтобы не дать ей рассказать об увиденном, но Элис пришлось возвращаться по шатким лесам, поэтому они двигались быстрее.
– И что было дальше?
Посеревшее лицо Бэт говорило само за себя, поэтому Блэк замолчал и стал слушать.
– Дженни говорит, что Кич первым поднялся по лестнице на крышу. Морган последовал за ним. Она была последней. А когда оказалась на крыше, увидела, как Кич пытается схватить Элис. Она клянется, что он всего лишь хотел остановить девушку, не дать спуститься вниз и обличить их, но оба бежали и столкнулись на полной скорости прямо на краю здания. Он схватил ее, но не настолько крепко, чтобы удержать. Она стала вырываться, и вместо того, чтобы не дать ей двинуться с места… – во рту Бэт так пересохло, что язык едва ворочался, – каким-то образом столкнул с крыши. Она упала головой вниз.
Хотя оба знали, что Элис мертва и что ее кто-то убил, все равно было потрясением слышать подробное описание случившегося. Теперь ее судьба была известна и стало ясно, каким именно тупым предметом причинили травму головы, и все-таки обоим было не по себе.
– Она утверждает, что это несчастный случай, – уточнил он, – и Кич не намеревался сбросить ее с крыши?
Бэт кивнула:
– Дженни говорит, она поняла, что Элис, скорее всего, мертва, хотя даже не видела, куда она упала. Потому что высота была приличная. Сама она упала в обморок и сначала даже не поняла, что ей говорили. Но Морган обежал задний фасад здания…
