стоит только голый расчет и выгода, а что если она искренне влюблена в гранда и не захочет верить никаким, самым убедительным доказательствам?! Что если она все расскажет своему жениху?!
Я не могу сдержать улыбки.
— Поверь мне, я знаю, что говорю! Ильсана не ты, и такие понятия как чувства, любовь, верность — для нее пустой звук! Если уж кого и любит эта женщина, так только себя!
После моих слов надолго зависла глубокая тишина, и я уж подумал, что Таис отключилась совсем, но в этот момент она все же ответила.
— Хорошо, я попробую поговорить с этой девушкой, но пока не представляю, как мне доказать, что гранд имеет отношение к смертям этих женщин.
Если честно, у меня на этот счет тоже пока нет никаких мыслей, но я стараюсь верить в удачу.
«Главное заинтересовать и напугать Ильсану, — говорю я себе, — а там что-нибудь да придумается».
С этой мыслью прошу Таис во время разговора с Ильсаной держать постоянный контакт со мной, возможно я смогу помочь.
Таис пропадает из моего сознания, и затухшая было тревога вновь заползает в душу. Время течет до невыносимости медленно, а бездействие, ожидание и неизвестность, словно три голодные крысы грызут и грызут мою веру в удачу, точат как короеды мой дух сопротивления. Капают на мозг капля за каплей: ничего не получится, ничего, ничего… Если бы можно было хотя бы встать и метаться из угла в угол, то, наверное, стало бы легче, но даже этого я не могу себе позволить в камере больше похожей на собачью конуру.
Мне, кажется, что так я скоро сойду от с ума, но тут ушатом холодной воды на меня обрушивается злой голос Гора.
Хватит ныть! Ты достал меня своим жалобным воем! Не можешь спокойно посидеть, так займи себя! Ты же носитель Прим-Сияние Тьмы, а ведешь себя как обладатель жалкого Триана! Все-то тебе надо подсказывать и разжевывать! У тебя есть ментальный контакт с девчонкой, то есть ее глаза, это твои глаза, а ее уши — это твои уши! Дошло?!
Гор затих, а у меня даже слеза от умиления выкатилась — заботится ведь обо мне, эта бездушная бестия! Мне, кажется, попроси он меня в этот момент подписать контракт, я бы, как минимум, задумался, но демон даже не заговорил об этом. Может быть, не захотел пользоваться моментом моей слабости, а может ему попросту нечего предложить взамен, и подпиши я контракт, он бы не смог вытащить меня из этого каменного мешка. Все может быть, но нет так нет, и хвала Хранителям. Пользуясь советом, напрягаюсь изо всех сил, представляя себе идущую по темному коридору Таис, и внезапно в ушах вспыхивает ее зажатый ладонью вскрик, а затем знакомое шипение Рустана.
— Да тихо ты, не ори!
В ответ слышу эмоциональный девичий всплеск: «Фу-ты, напугал!», и звучащее в нем облегчение, успокаивает и меня. Нет испуга, значит нет и угрозы!
Спокойный голос Рустана только подтверждает мою догадку.
— Тихо! Ты куда на рожон-то прешь, дура, кругом же эти серые «тараканы» шныряют?!
— Сам дурак! — Беззлобно отвечает Таис и вкратце объясняет ситуацию. — Мне нужна та девица, что приехала в карете, не знаешь куда ее поселили?
— Скорее всего, на третьем этаже, там лучшие гостевые комнаты. — Слышу шорох движения, будто он придержал ее за руку. — Куда ты, там везде охрана, поймают! Если уж так надо, то давай я тебя через крышу проведу. У меня ключ от чердака есть.
Мягкий шорох шагов по дереву сменяется шлепаньем по черепице, затем звяканье ключа, приглушенный вскрик боли и запоздалое предупреждение: «Осторожней, здесь угол торчит». Снова возня, пыхтение и голос Рустана.
— Я в это окно не пролезу, а ты сможешь. Влезешь, там кладовка! Из нее дверь прямо в гостевую спальню. Она не заперта!
— Откуда ты все это знаешь? — Приглушенное удивление Таис, оставшееся без ответа, и шорох ее рубахи в узкой раме оконца.
Вновь слышу шаги босых ног, скрип двери и испугано-удивленный голос.
— Ты кто такая?! Ты что…
Нарастающая истеричность обрывается глухим звуком удара и шуршанием падающего на пол тела.
Несколько томительных мгновений, затем пара шлепков по щекам, и голос Таис.
— Не брыкайся и выслушай меня. Обещаю, с тобой ничего не случится!
Глава 30
Левая нога затекла, спина уже начинает примерзать к стене, но я боюсь пошевелиться и потерять эти идущие из чужого сознания звуки.
Напрягаюсь и вновь ловлю строгий голос Таис.
— Сейчас, когда ты все узнала, обещай, что не будешь кричать, и я вытащу кляп.
Видимо, молчаливое согласие получено, потому что слышу шорох вытаскиваемой тряпки, приглушенный кашель и хрипящую Ильсану.
— Ты же не думаешь, что я поверю тебе на слово! Мне нужны доказательства! Чем ты…
Не дав договорить, Таис резко обрывает ее.
— Поверишь ты или нет, мне все равно! Это твоя жизнь, тебе и решать. Юни просил предупредить тебя об опасности, и я это сделала. Сделала для него, а не для тебя! Что будет с тобой мне безразлично! Я выполнила просьбу и ухожу.
Поражаюсь тонкому чутью Таис, ведь она не знает Ильсану, но выбрала самый верный подход к ней. Циничный и прагматичный одновременно! Так ведет себя сама Ильсана, и только в такое поведение она сможет поверить.
Словно в подтверждение моей мысли под звук уходящих шагов слышится приглушенный выкрик Ильсаны.
— Подожди! — Пауза длится ровно столько, сколько потребовалось бы, чтобы Таис успела повернуться. Затем уже другой, более спокойный голос Ильсаны. — Ты знаешь, где лежат эти мертвые женщины? Если знаешь, проводи меня туда, я хочу посмотреть.
Не слышу, а скорее чувствую отрицательное качание головы Таис и уже более страстный нажим Ильсаны.
— Я заплачу. — Еще одна пауза, означающая раздумье и последний аргумент Ильсаны. — Много! — Шорох порывистых движений и звон падающих монет. — Тебе хватит на всю оставшуюся жизнь!
— Хорошо! — Звучит согласие Таис. — Одевайся! Прогулка будет не легкой.
Звуки шагов, шуршание платья и вновь голос Таис.
— Вино у тебя есть?
Недолгое затишье и бряканье полного кувшина о деревянную столешницу.
— Вот! Местная кислятина, но другого нет. — Ильсана замолкает, а я слышу шепот Таис, и чувствую, как вспенивается вино, пропитанное мощным усыпляющим заклинанием.
— Угостишь стражников! — В интонации Таис слышится насмешка, а вслед за прозвучавшей фразой до меня доносится скрип открываемой двери, быстрые шаги босых ног и торопливое цоканье каблуков. Скрип деревянных половиц и сонный мужской голос.
— Простите, госпожа, но пущать не велено!
В ответ возмущенный голос Ильсаны.
— Я так
