— Тебе нравится заставить человека почувствовать себя идиотом, а, Кал? — сказал Джост.
— Что? Нет, я…
— Ты хочешь сказать, что мой отец походит на идиота, — сказал Джост, покраснев. — И я тоже. Ну, кое-кто из нас не лежит весь день в холодке и жрет фрукты. Мы должны работать.
— Я не…
Джост бросил свою дубину Калу. Тот неловко поймал. Сам Джост взял вторую, у брата.
— Ты оскорбил моего па и должен драться. Это честь. У тебя есть честь, лордишка?
— Я никакой не лордишка, — сплюнул Кал. — Отец Штормов, Джост, я только на пару нанов выше тебя.
Услышав о нанах, Джост окончательно разозлился и поднял дубину.
— Ты собираешься драться или нет? — В лужах у его ног появились блестяще-красные спрены гнева.
Кал знал, что движет Джостом. Обычно мальчики не задирались, доказывая, что они лучше его. Отец как-то сказал, что таким образом они выдают свою неуверенность. Он бы посоветовал Калу бросить дубину и уйти.
Но здесь сидела Ларал, улыбаясь ему. И люди не становятся героями, сбегая от опасности.
— Хорошо. Сам напросился. — Кал тоже поднял дубинку, держа ее обеими руками.
Джост ударил немедленно, даже быстрее, чем ожидал Кал. Другие мальчики глядели на них со смесью потрясения, изумления и радости. Кал едва успел подставить дубину. Куски дерева столкнулись, руки Кала затряслись от силы удара.
Кал потерял равновесие. Джост быстро шагнул в сторону и ударил дубинкой вниз. Кал вскрикнул, когда резкая боль обожгла ногу, выпустил дубинку из левой руки и согнулся.
Джост замахнулся и ударил Кала в бок. Кал тяжело вздохнул, упал на колени и схватился за бок, его дубинка покатилась по камням. Потом с трудом выдохнул, корчась от боли. Маленькие веретенообразные спрены боли — по форме похожие на сверкающие бледно-оранжевые стрелки, как вытянутые мышцы или сухожилия, — поползли из камней вокруг него.
Одной рукой Кал оперся о камни, вторую прижал к боку. Лучше бы тебе не ломать мои ребра, крэмлинг, подумал он.
Ларал поджала губы. Кал почувствовал неодолимый стыд.
Джост, сконфуженный, опустил дубинку.
— Ну, — сказал он. — Теперь ты видишь, что мой па хорошо обучил меня. Может быть, это послужит тебе уроком. Па говорит только правду и…
Кал взвыл от гнева и боли, схватил с земли палку и прыгнул на Джоста. Старший мальчик выругался, отступил назад и поднял свое оружие. Кал заревел, кидаясь с оружием вперед.
В это мгновение что-то изменилось. Кал почувствовал волну энергии, смывшую боль, дубинка стала легче перышка. Он крутанулся и ударил дубинкой Джоста по руке.
Джост закричал, его рука повисла. Кал перевернул дубинку и ударил ею мальчика в бок. Он никогда не держал ни этого, ни любого другого оружия раньше и никогда не сражался в поединках, разве что боролся с Тьеном. Но сейчас его пальцы чувствовали всю длину оружия. Удивительное мгновение!
Джост застонал и отступил. Кал поднял оружие, собираясь размозжить Джосту лицо. И застыл. Из руки Джоста шла кровь. Немного, но шла.
Кал ранил его.
Джост зарычал и ринулся вперед. Прежде чем Кал успел отреагировать, более массивный Джост сбил его с ног. Кал упал, выбив из легких весь воздух, в боку опять полыхнуло пламенем; спрены боли, как оранжевый поток, помчались по земле, наслаждаясь болью Кала.
Джост отступил назад. Кал лежал на спине и тяжело дышал. Это было незнакомое ему чувство, но в то мгновение держать дубинку было чудесно. Невероятно. Одновременно он увидел Ларал. Она встала и, не собираясь помогать ему подняться, повернулась и пошла прочь, к особняку отца.
На лице Кала появились слезы. С криком он перевернулся на живот и дотянулся до дубинки. Он не сдастся!
— Не сейчас, — сказал голос сзади.
Кал почувствовал, как в спину уперся сапог Джоста и придавил его к камню. Джост забрал дубинку из рук Кала.
Я проиграл. Я потерпел поражение… Он ненавидел это чувство, ненавидел больше, чем боль.
— Ты хорошо сражался, — нехотя сказал Джост. — Но на сегодня хватит с тебя. Я не хочу избивать тебя по-настоящему.
Кал наклонил голову, уткнувшись лбом в теплый, освещенный солнцем камень. Джост убрал ногу, и мальчики ушли, переговариваясь, их сапоги скрипели по камню. Кал заставил себя встать на четвереньки, потом поднялся на ноги.
Джост настороженно повернулся, держа дубинку одной рукой.
— Научи меня, — сказал Кал.
Джост от удивления мигнул. Потом посмотрел на брата.
— Научи меня, — взмолился Кал, шагнув вперед. — Я буду собирать червей вместо тебя. Отец дает мне два свободных часа после обеда. Я буду работать вместо тебя, если вечером, когда твой отец учит тебя, ты будешь учить меня.
Он должен научиться. Должен опять почувствовать оружие в руках. Должен понять, было ли то мгновение случайной удачей.
Джост какое-то время думал, потом покачал головой.
— Нет. Твой па убьет меня. Покрыть мозолями эти руки хирурга? Нет, это будет неправильно. — Он отвернулся. — Ты будешь тем, кем ты есть, Кал. А я тем, кто я есть.
Кал долго стоял, глядя, как они уходят.
Потом сел на камень. Вдалеке виднелась фигурка Ларал. По склону холма спускалось несколько служанок, чтобы помочь ей. Должен ли он побежать за ней? Бок болит, и он наверняка рассердил ее, приведя вниз к остальным. И, самое главное, он до сих пор в замешательстве.
Он лег на спину, переполненный противоречивыми чувствами, в которых не мог разобраться.
— Каладин?
Он повернулся, со стыдом ощущая слезы в глазах, и увидел Тьена, сидевшего на земле рядом с ним.
— Давно ты здесь? — рявкнул Кал.
Тьен улыбнулся и положил камень на землю. Потом встал и побежал куда-то, не остановившись даже тогда, когда Кал позвал его. Недовольно бурча, Кал встал на ноги и подобрал камень.
Обыкновенный скучный камень. Тьен любил находить их и думать, что они невероятно драгоценны. Дома он хранил целую коллекцию. Он знал, где нашел каждый, и мог сказать, что особенного было в любом из них.
Вздохнув, Кал пошел к городу.
Ты будешь тем, кем ты есть. А я тем, кто я есть.
Бок жгло. Почему он не ударил Джоста, когда была возможность? Сможет ли он обучиться не застывать в сражении? Он может научиться ранить людей. Или нет?
А он хочет?
Ты будешь тем, кем ты есть.
А что делать человеку, который не знает, кто он такой? Или кем он хочет быть?
Наконец он добрался до Хартстоуна. Около сотни зданий стояло в ряд, каждое напоминало клин, направленный в штормсторону. Крыши из толстого дерева, просмоленные из-за дождей. На северной и южной стороне окон обычно не делали, зато фасад — находившийся на западной стороне, противоположной штормам, — был сплошным окном. В штормстранах жизнью как людей, так и растений, управляли сверхшторма.
