со всего мира. Они вложили в него душу. А ты взял – и все сжег. Да что с тобой творится?
– Не смей меня отчитывать, как мальчишку, – вскипел Александр. – Я поступил так, как решил нужным. Я – правитель Азии. Я несу в этот варварский край эллинскую культуру. Я все здесь перестрою, переделаю. Я организую небывалую державу, великую державу, справедливую державу. Ты не можешь себе представить: больше не будет войн. Люди не станут собирать армии и убивать друг друга. Будут только работать, отдыхать и радоваться жизни. Разве это не прекрасно? Разве не об этом мечтает каждый?
–Ах, вот оно что, – горестно кивнул Парменион. – Аристотель. Его слова. Думаешь то, что он выдумал, возможно воплотить?
– Не смей сомневаться!
– Все, умолкаю, – неожиданно сдался Парменион. – Поступай, как велит тебе совесть. Что сделано – то сделано. Но учти: любое благо может обернуться великим злом.
– Желаешь опровергнуть учение Аристотеля? Давай! Я выслушаю тебя. Если твои доводы вернее доводов великого философа, я приму их.
– Не хочу я спорить с Аристотелем, – буркнул подавленный Парменион. – Я – воин, а не оратор.
– Скажи лучше, что слышно о Дарье.
– Он направился к Каспийским воротам. Хочет собрать новое войско.
– Эллины до сих пор с ним?
– Да. Теперь они – его аратмака.
– Почему? – опять начал злиться Александр. – Да что творится с людьми? Сатрапы присягают мне в верности, а те, за которых я мщу, сохраняют верность моему врагу.
– Видать, «Война Мщения» превратилась во что-то другое. Разве Аристотель не дал тебе ответа на этот вопрос? – съязвил Парменион.
– К делу! – оборвал его Александр.
– Дарию обещали помочь массагеты. Также, он хочет сменить тактику войны. Теперь, имея быстрые мобильные отряды скифских всадников, он будет появляться в разных частях страны и уничтожать небольшие гарнизоны, разорять поселения, вытаптывать поля и так далее…
– Все! Пора с ним покончить. И как можно быстрей. В погоню! – приказал Александр. – Всех поднять: гетайров, фиссалийцев, пеонов, одриссов. Пусть Фидар прекратит бои в горах и примкнет с илом скифов к погоне.
– А пешие отряды?
– Пешие мне не нужны. Только всадники! Надо спешить!
* * *
Коней не жалели, гнали и днем, и ночью. Голодали. Из запасов взяли только сухарей, да зерна для корма лошадей. На одиннадцатый день треть войска отстала. У кого пали лошади, кто выбился из сил. Но Александр, как будто не чувствовал голода и усталости. Азарт преследователя, азарт охотника гнал его вперед.
До Каспийских ворот осталось не больше дня пути. На рассвете одиннадцатого дня попалось небольшое поселение. От местных пастухов узнали, что войско Дария прошло здесь ночью.
Армия большая?
Около трех тысяч всадников, почти все бактрийцы. Такабары и спарабары около тридцати тысяч.
А Дарий был среди воинов?
– Конечно, – закивали пастухи. – Кшатра ехал на черном коне в окружении эллинских гоплитов.
– Не справимся, – покачал головой Гефестион. – Нас меньше, да и люди выдохлись.
– Не сметь говорить глупости! – обжег его взглядом Александр. – Вперед!
Вновь нещадно гнали коней весь жаркий день. У горизонта едва заметно всплыло облачко пыли. Заходящее солнце подсвечивало его оранжевым цветом.
– Догнали! – вырвался радостный возглас у Александра.
Он потребовал отставшим отрядам подтянуться. Сам помчался вперед. Конь храпел от натуги, из рта клочьями летела пена. Но Александр, казалось, этого не замечал. Его взгляд был устремлен к горизонту, туда, где должен быть его главный враг. Телохранители еле поспевали. Исмену казалось, что щит Ахилла, висевший за спиной, весит не меньше десяти талантов. Как же он сейчас вступит в бой? От усталости даже копье в руках не удержать. Лук едва натянет.
На дороге стоял одинокий всадник. Судя по длинной одежде – бактриец. В знак смирения, он сложил руки на груди и склонил голову.
– Ты кто? – подлетел к нему Александр.
– Антибел, сын Мазея. Хочу вести переговоры от имени Бесса.
– Убил бы тебя на месте! – рыкнул Александр. – Благодари отца. Он верой и правдой нынче служит мне. Так что хочет предложить трус по имени Бесс?
– Бесс с сатрапами низложили Дария. Его заковали в кандалы и посадили в клетку.
– Эллинский корпус не стал защищать правителя?
– Они пытались. Командир приказал воинам надеть доспехи и взять в руки оружие, но кшатра сам сдался заговорщикам. Он сказал, что устал от войны. У него нет страны, он потерял армию… Такой позор можно смыть только собственной кровью. Бесс предлагает его тебе в обмен на освобождение Персиды. Дарит все земли, просит только оставить ему Персиду и Бактрию.
– Он мне дарит? – гневно закричал Александр. – Дарит мне мои же земли! Да кто он такой, чтобы распоряжаться Персидой? Скачи к нему и прикажи немедля освободить Дария. Я не желаю вести переговоры с каким-то проходимцем, возомнившим из себя правителя.
* * *
Поймали местного пастуха, охранявшего табун коней. Хорошенько расспросили: где войско Дария, и какие дальше ведут дороги. Пастух указал на гряду холмов, меж которых пряталась дорога. Заверял, что персы там остановились на отдых.
– К бою! – приказал Александр, весь горя от нетерпения.
– Сходу будем брать, половину людей потеряем, – умерил его пыл Гефестион. Обратился к табунщику: – Эти холмы можно как-то обойти?
Пастух показал еле заметную тропку, огибающую холмы. По его словам, тропинка выходит к дороге, но уже за тем местом, где находится стан неприятеля.
В лагерь ворвались неожиданно. Персы разбегались, побросав оружие. Падали на колени и молили о пощаде.
– Где Дарий? – кричал Александр, носясь между шатров. – Где он?
Наконец удалось из одного пленника в одежде артамака вытянуть, что Дария увезли в телеге куда-то на восток.
С другой стороны, в лагерь ворвался Фидар с отрядом скифов. Он подскакал к Александру:
– Я нашел его.
– Где? Веди!
Возле ручья стояла распряженная телега со сплошными деревянными колесами. Такими обычно пользуются местные земледельцы. Рядом, раскинув руки, лежал человек в одежде из грубой холстины. Александр спрыгнул с коня. Нагнулся, заглянул в лицо, быстро выпрямился.
– Это – он! – хрипло сказал он. – Что ж, надо отвезти его в Персеполь. Правитель должен быть похоронен подобающе. А Бесс у меня ответит за самоуправство. Посмел поднять руку на неприкасаемого. Только я имел право его убить! Только я!
Все уехали обратно к лагерю. Остался только Исмен. Он долго смотрел в бледное, посиневшее лицо бывшего властителя великой державы Ахименидов. Даже не верилось, что когда-то этому, начинающему синеть покойнику, одетому в грубую холстину, покорялись целые народы.
Двое землепашцев подняли окоченевшее тело и небрежно швырнули в повозку.
– Осторожнее, – прикрикнул на них Исмен.
– Прости, господин, – проблеяли они. – Разве ему больно?
– Проявите уважение. Вы разве
