днем у меня встреча с отделом по делам студентов, где я собираюсь спросить о возможных подходах. Нет ничего противозаконного в том, чтобы делиться сексуальными фотографиями в интернете, при условии, что это фотографии взрослого человека и они принадлежат тому, кто ими делится, что они не украдены и их не принуждали. А это, я думаю, означает, что полиция почти ничего не может сделать. Но если мы обвиним Нейта в нарушении технологической политики…
Взгляд отца становится острее.
— Обвиним его?
— Да, потому что сообщение, которое он сделал вчера вечером, если он пользовался кампусной сетью, было нарушением технической политики кампуса, и я думаю, что если дело дойдет до слушания…
Папа резко встает и переносит ноутбук на стол, где оставляет его, серебристый и сияющий. Он заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате, погруженный в собственные мысли.
Я потеряла нить своих рассуждений. Во всяком случае, не думаю, что он меня вообще слушал.
Не знаю, что еще сказать, чтобы он меня выслушал.
— Ты помнишь, — спрашивает он, — что я сказал тебе, когда тебе исполнилось пятнадцать и я разрешил тебе завести собственный аккаунт в Facebook?
— Да.
Он тычет в меня пальцем.
— Повтори это.
— Ты велел мне быть осторожной, потому что интернет — это публичный форум, и ничто из того, что я делаю или говорю в интернете, никогда не исчезнет.
— А я говорил тебе, что для тебя особенно важно быть осторожной, не так ли? Потому что ты хочешь стать адвокатом. Ты хочешь быть лидером.
Я хотела.
До сих пор хочу.
— Это поведение лидера, Кэролайн?
От этого вопроса у меня на секунду кружится голова. Это посылает поток огня через меня, горячий прилив какого-то чувства, которое я не могу сразу определить.
До моего второго курса в Патнеме я никогда не понимала, что весь твой мир может вращаться вокруг нескольких слов.
Один вопрос от моего отца: «— Это поведение лидера?»
И ответ приходит из глубины меня. Из этого места под моими легкими, из этой разорванной открытой раны, которую резали, пинали и избивали. Той части меня, которая отказывалась, и все еще отказывается сдаваться.
Да, это поведение лидера, бл*дь.
Если я чему-то и научилась в детстве, когда корпела над биографиями мировых лидеров, так это тому, что люди, которые меняют мир к лучшему, преуспевают несмотря на то, что с ними случилось, а благодаря этому. Быть лидером — это не только делать то, что одобрит твой отец. Дело не в том, чтобы быть хорошей, умной, красивой и удачливой. Ты не можешь управлять изнутри пузыря.
Ты должен жить, чтобы руководить, а последние несколько месяцев я была жива. Я влюбилась в парня, с которым отец запретил мне разговаривать. Черт возьми, не парень, а мужчина, умный мужчина, который много работает и никогда не прогуливает занятия, кроме тех случаев, когда ему приходится это делать, потому что у меня кризис.
Торговец наркотиками. Драчун. Уэст — это и то, и другое.
Но он также сын, старший брат, щедрый любовник и добрый, удивительный парень.
В этом году я выясняла, кто я такая. Я учусь тому, чего хочу, и это то же самое, чего я всегда хотела, только другая я.
Лидеры живут, растут и учатся. Они натыкаются на драконов, обжигаются ими, закаляют свои мечи в огне и сражаются с ними.
Вот что я хочу сделать. Вот кем я хочу быть. Не той девушкой, съежившейся в кабинете отца.
Я хочу быть жесткой.
Поэтому я тоже встаю. Прохожу на середину его ковра, скрещиваю руки, чтобы соответствовать ему, поднимаю брови, опускаю уголки рта и спрашиваю:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что прости?
— Ты сказал: «Разве это поведение лидера?» Что ты имеешь в виду? Ты спрашиваешь меня, занимаются ли лидеры сексом по обоюдному согласию со своими долгосрочными моногамными партнерами? ДА. Они так и делают. Ты спрашиваешь, предают ли когда-нибудь лидеров? ДА. Все время. Вопрос в том…
— Вопрос в суждении, — перебивает он. — Есть причина, по которой ты никогда не видела скандала с сексуальными фотографиями, связанного с президентом Соединенных Штатов, Кэролайн, и это потому, что…
— Это потому, что у Моники Левински не было айфона, папа. Ты что, издеваешься надо мной? Ты знаешь, сколько сенаторов было поймано на том, что они посылали фотографии своих пенисов сотрудницам?
— Достаточно того, что тебе следовало бы знать лучше.
Это застает меня врасплох. У меня перехватывает дыхание.
Я должна была догадаться.
Конечно, я должна была это сделать. Отношения с Нейтом никогда не складывались удачно, и я должна была понять, что он мне нравится не по тем причинам, что я слишком много работаю ради его уважения, что он не заботится обо мне должным образом. Думаю, что это всегда было чувство, что я, возможно, никогда не буду достаточно хороша для него, что он выбрал меня, но я была слишком наивной, и мне нужно было проявить себя, чтобы заставить его соизволить быть со мной.
В конце концов я все поняла. Я порвала с ним, потому что это не сработало, потому что в Патнеме у меня было больше уверенности в том, что я могу найти кого-то лучше. Кого-то вроде Уэста.
Я просто не сразу это поняла.
Будь осторожна с тем, что выкладываешь в интернет. Я слышала это сто раз. Будь осторожна в том, что ты делаешь в наш цифровой век. Не позволяй сделать из себя жертву, потому что если ты это сделаешь, то это твоя вина. Твоя ошибка.
Я знала, что фотографии — плохая идея. Я держала рот на члене Нейта, когда он поднял телефон в воздух и сделал первый снимок, и это не было сексуально. Это не казалось ни рискованным, ни умным, это просто была общая для нас тайна. Это было неправильно.
Я решила дать ему то, что он хотел, чтобы он был добр ко мне. Чтобы он одобрил меня, вел себя так, будто любит и гордится мной.
Он сделал этот снимок. Он кончил мне в рот.
После этого он хотел сделать снимки тела. Один, два, три, четыре. Мое декольте липкое, мои чувства притуплены, моя челюсть болит, я сделала то, о чем он меня просил.
Мне было восемнадцать лет, и я думала, что люблю его. Я должна была знать лучше, но не знала.
И я не заслуживаю, чтобы меня за это ругали. Судили за это.
Я не заслуживаю того, чтобы моя жизнь была разрушена.
— Я доверяла ему.
— Тебе не следовало этого
