Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Его опасения подтвердились, когда они приехали в Гавань. Двухэтажное каменное здание, в котором располагалась Управа благочиния, стоявшее на самом берегу залива, было уже со всех сторон окружено водой. Шквальный ветер гнал на берег волну за волной, и они разбивались прямо о стены домов.
Первым делом Савельев бросился в свои владения и убедился, что там кипит работа. Квартальные надзиратели и частные приставы под командой полицмейстеров переносили кипы бумаг на второй этаж. Воды в помещениях первого этажа было пока немного, но один из квартальных, старожил этих мест, пророчил: «Поднимется еще на два вершка, как пить дать! А то и более. Уж я эту арихметику хорошо знаю!»
Дмитрий, выслушав скомканные рапорты полицмейстеров, прошел в свой кабинет. Шувалов последовал за ним. Несмотря на дневное время, в комнате оказалось так темно, что Дмитрию пришлось зажечь свечу.
— Я приехал сюда из Москвы, — начал Евгений, присев на предложенный хозяином кабинета стул, — и вот уже полгода не могу двинуться с места. И сделать для спасения Елены Мещерской тоже ничего не могу! — В его голосе слышалось отчаяние. — Вы должны ей помочь, потому что это нелепое недоразумение, бред какой-то! Графиня Елена Мещерская — грабительница!
Он ловко скрутил пахитоску, сунул ее в рот и хотел было прикурить от свечи, горевшей на столе, но Савельев его остановил:
— Курить здесь строжайше запрещено!
Однако, увидев, что граф еще больше занервничал, сдался:
— Хотя, к черту правила, курите! Только я запру дверь, чтобы, не дай бог, мои подчиненные не увидели. Им только дай потачку!
Пока он запирал дверь, гость жадно, торопливо раскурил пахитоску.
— Сдается мне, что начальник тюрьмы — негодяй, — признался Евгений, — хоть и кажется на первый взгляд приличным человеком. Мои письма к Елене он наверняка читает, потому что так странно, нагло смотрит на меня… А ее ответов мне не передает.
— Вы ей много писали?
— Как никогда в жизни! Три десятка писем передал через Розенгейма, если не больше.
— И она ни разу вам не ответила? Шувалов покачал головой.
— Кем вы приходитесь графине? — спросил старший полицмейстер. Этот вопрос волновал его с самого начала знакомства, потому что Елена утверждала, что кроме дядюшки у нее не осталось никакой родни.
После паузы Евгений признался:
— Я — бывший жених Елены. Родители обручили нас перед самой войной…
Он начал рассказывать историю их отношений от начала и до конца. Дмитрий знал все от Елены, однако ни разу не перебил графа. Перед ним вставал вопрос: рассказать Шувалову правду или оставить его в неведении? «Но ведь он, черт возьми, уже полгода страдает и теряет здесь время из-за чужой жены! Он непременно должен узнать все, иначе это бесчестно и подло!» Придя к окончательному решению, Савельев дождался, когда граф замолчит, чтобы закурить новую пахитоску, и спросил его:
— Вам известно, что Елена Мещерская нынче на сносях и в скором времени должна родить ребенка?
Если бы Евгению сообщили, что Великая армия Наполеона вернулась и вновь стоит у стен его родного города, он бы, наверное, меньше удивился.
— Что вы такое… сказали? — вымолвил он сдавленным голосом, когда вновь обрел способность говорить. — Если это шутка, то неуместная!
— Это не шутка, — с каменным лицом произнес Дмитрий.
Шувалов вскочил и, перегнувшись через стол, придвинулся к Савельеву настолько, что тот почти слышал тяжелое, частое биение его сердца.
— Кто отец ребенка? — свистящим шепотом спросил Евгений. — Тот самый разбойник, которого упекли в Сибирь?
— Нет. Не он, — спокойно ответил Дмитрий.
— А кто же тогда? Я хочу знать имя этого подлеца!
Шувалов заметно дрожал, его глаза угрожающе расширились и приобрели безумное выражение. Хотя Савельев был не робкого десятка, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы признаться:
— Оно вам известно. Ребенок мой.
— Что-о? — протянул граф и тотчас отпрянул от Савельева, как от прокаженного. — Вы в своем уме, господин полицмейстер?
— Я обвенчался с Еленой Мещерской в марте сего года в деревне Савельевка Костромской губернии, и у местного священника об этом имеется запись в приходской книге, — сухо объяснил Дмитрий.
— Но как Елена могла так поступить?! — Евгений обхватил голову руками и раскачивался из стороны в сторону.
— Она была в отчаянии, — вздохнул Дмитрий, — а я обманул ее, пообещав разобраться с вероломным дядюшкой и вернуть ей родительское наследство…
Савельев во всем признался, как на исповеди. Рассказал о своей неудаче с купеческой дочкой, о том, как поклялся отомстить первой встречной женщине, о том, как на грех, этой несчастной оказалась Елена. Не утаил он от Шувалова ни потешной свадьбы, ни своего окончательного разорения, ни мучительного прозрения в маленькой семейной часовенке, когда отец Георгий открыл глаза беспутному пропойце.
— Я слишком поздно раскаялся в содеянном, — заключил Савельев. — Когда Елена окажется на свободе, я брошусь ей в ноги, буду молить о прощении до тех пор, пока она не смилуется…
— О каком прощении вы изволите заикаться, сударь? — с перекошенным от гнева лицом произнес Евгений. Слушая рассказ Савельева, он то краснел, то бледнел, ломая пальцы и кусая губы. Больше он не мог сдерживаться. — Вы надругались над моей невестой! Вам нет, не может быть прощения! — Евгений вскочил и, вложив в свои слова все доступное ему презрение, процедил: — Я бы вызвал вас на дуэль, но, думаю, ваш чин не позволит нам драться на равных…
— Значит, дуэль с полицмейстером может нанести ущерб вашей чести?! — Дмитрий встал из-за стола и подошел к нему вплотную. — По-вашему, я уж больше не офицер?!
— Вы позорите русское офицерство! — отчеканил граф.
— Вот как… — задохнулся Савельев. — Ну так знайте, сударь, мы с вами будем драться, или же я решу, что вы попросту трусите! Пришлите ко мне своих секундантов.
— К черту секундантов! — закричал взбешенный Шувалов. — Я желаю получить сатисфакцию прямо здесь, немедленно!
Дмитрий осмотрелся и резонно заметил:
— Мой кабинет слишком мал для этого…
— Кто из нас трусит? — усмехнулся Евгений.
У Савельева можно было отыскать сотню недостатков и грехов, но никто и никогда не мог упрекнуть его в трусости. Секунду подумав, он предложил:
— Поднимемся на крышу!
Он знал, что здание управы, выстроенное в прошлом веке для казармы, имело совершенно плоскую крышу, на которой прежде выставлялся караул. Если бы не ряд печных труб и не дождь, становившийся все сильнее, крыша была бы идеальным полем битвы для двух разъяренных молодых людей. Едва ступив на нее, оба скинули верхнюю одежду, выхватили шпаги и без лишних слов приступили к делу.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95