Матеус улыбнулся и продолжил уборку. Я тоже подключилась.
Он убирал посуду, я складывала книги на место. И исподтишка наблюдала за Матеусом. Как напрягаются мышцы на его предплечьях, когда он двигает тяжелый стеллаж, как падает локон на его высокий лоб. И как ловко он делает все, за что берется – засмотришься!
Как и большинство землян, я никогда не встречала живых аристократов. Прошло их время на Земле. Так вот они, оказывается, какие. Сильные, уверенные, породистые. Со знаком качества.
«Подлые, расчетливые и себе на уме», – вспомнила я увещевания Эвана.
– Как вам понравился наш книжный вечер? – спросила я ворчливо, потому что злилась на себя.
– Очень понравился. Вы прекрасная рассказчица. Вы умеете создавать уют. Ваши гости ушли довольные, и, думаю, они еще не раз придут к вам.
– Еще бы книги покупали, было бы совсем здорово, – сказала я кисло. – Я заказала новинки по каталогу. У меня завелось немного денег – продала серьги. Надеюсь, хоть новые книги будут покупать. Наверное, надо опять прогуляться с книжным шкафом на спине.
– Почему бы вам не устроить... – Матеус задумался. – Лотерею? Да, точно! Устройте лотерею. Это привлечет внимание публики. Люди любят подарки и любят пытать удачу.
Я выпрямилась с тряпкой в руках.
– Как это мне самой в голову не пришло?! Матеус, вам бы рекламным агентом работать.
– Увольте, – улыбнулся он. – Не мое призвание. Но я охотно помогу вам с организацией.
– Да, да! – я даже всплеснула руками от возбуждения – так мне понравилась эта идея. – Я устрою настоящий книжный праздник. День открытых дверей. С подарками, угощением... розыгрышем и викториной. И демонстрацией работы печатного пресса! Я говорила, что купила пресс?
– Зачем он вам?
– Пригодится!
– Верю. Вы всему найдете применение. Знаете, а ведь я не с пустыми руками явился. Я привез вам подарок.
Он поманил меня и достал тяжелый саквояж.
Я озадаченно смотрела, как он водружает его на прилавок и расстегивает замок. Еще один подарок. Теперь от Матеуса! Но что ему в голову взбрело?!
Матеус с непроницаемым лицом стал доставать из саквояжа какие-то разноцветные кирпичи – белый, розовый, бежевый, зеленый.
– Что это?!
– Бумага. Я ездил в приморский город Мерстад. Он крупнее Лиллидоры. Мне хотелось купить вам что-нибудь полезное. Вспомнил, что вам нужна бумага для ваших поделок и листовок. И вот… зашел в писчебумажный магазин и купил.
От такого подарка невозможно отказаться!
Мы вместе срывали обертку с блоков, перебирали листы. В пачках были разные сорта бумаги: листы гладкие, глянцевые, с острыми краями. И плотные, шероховатые, благородного светло-чайного цвета. И рельефные, как будто покрытые тонкими трещинками. И ворсистые, и с тиснением. Я с восторгом водила по ним пальцем, наслаждаясь богатой текстурой. Не удержалась и поднесла один лист к лицу и вдохнула свежий, древесно-клеевый запах.
– Угодил с подарком?
– Ух как угодили! Большое спасибо!
На его лице расплылась улыбка.
– Я еще не встречал барышни, которая так радовалась бы нескольким пачкам бумаги. И которая продала свои серьги, чтобы купить старый печатный пресс.
Он рассмеялся, и его смех стал еще одним подарком. Негромкий, раскатистый и очень мужской, и в то же время мелодичный и заразительный. Его было приятно слушать, и по спине у меня от удовольствия пробежали мурашки.
– Смотрите, вот эти листы хорошо подойдут для печати рекламных листовок на гектографе. Я и специальные чернила купил – их смешали по моему заказу. Давайте, попробуем прямо сейчас?
– Давайте!
Студенистая масса прекрасно пережила магический полет и превращение в электрическую медузу. Тахир аккуратно вернул ее лоток, там она и осталась.
– Давайте, напишу и разрисую первый лист для оттиска, – предложил Матеус. – Меня учили каллиграфии.
Отказываться не стала. Он сел за стол, крепко, но изящно сжал перо и стал писать под мою диктовку.
И тут я стала свидетельницей чуда. Это было не чистописание – это было искусство. Буквы у Матеуса выходили ровные, сильные. Смотреть на них было глубоким эстетическим удовольствием. Росчерки, завитушки, линии – все гармонично, идеально, ничего лишнего. Бумага словно ожила, обрела глубину, и самые простые слова – «Приходите… покупайте… читайте…» казались волшебным заклинанием.
– Вот это да! – прошептала я зачарованно, глядя, как сильные пальцы Матеуса заставляют перо танцевать на бумаге медленный, завораживающий танец.
– У меня в школе всегда были пятерки по чистописанию.
– А меня можете научить?
– Конечно. Только ваши земные ручки и эти... маркеры, да? – не подойдут. Нужно доброе перо из особой стали. И много терпения. Но оно вознаграждается. Ты создаешь красоту и находишь ее в себе.
Матеус поднял лист на свет и полюбовался на него.
– А теперь положим его на ваш желатиновый студень...
Он ловко опустил лист на глянцевую поверхность и аккуратно поднял. Бумага отдала буквы, чернила выпукло и влажно поблескивали.
– Давайте чистый лист. Так, теперь тряпку. Нужно прогладить сверху.
Он осторожно поднял первую листовку – буквы отпечатались на ней очень отчетливо и не потеряли своей красоты.
– Положите на ровную поверхность, чтобы текст высох.
И работа пошла. Я подавала бумагу, Матеус сосредоточенно, как автомат, выкладывал их на желатиновую массу. Скоро все столы и стулья были заняты рекламными листовками. От радости и волнения у меня даже усталость прошла.
За работой Матеус еще и разговор поддерживал.
– В Мерстаде отличная погода, – рассказывал он. – Вам обязательно нужно побывать в Эленвейлском порту. Там можно увидеть чудеса со всего света.
– Зачем вы туда ездили? По своим... тайным делам?
Матеус молча поднял перед собой свежеотпечатанный лист и вгляделся в него. У меня создалось впечатление, что он читает на нем свою интересную – или страшную – историю и обдумывает, не настало ли время посвятить меня в нее.
– Именно так, – ровным голосом подтвердил он. Его лицо теперь было словно высеченным из камня. – Ездил по делам. Я продолжаю искать следы человека, судьба которого меня… так волнует. Они привели меня в вашу лавку, к вам, но потерялись, а вы мне помочь не хотите. Приходится искать и другие следы, свидетельства.
Я молчала и ждала продолжения. Но Матеус не захотел сделать второй шаг. Он перевел разговор на другое.
– А как прошел ваш день?
Вежливый вопрос отозвался во мне глубокой обидой. Нет, Матеус по-прежнему мне не доверяет. Стало быть, то чувство близости и понимания, что, как мне казалось, связало нас сегодня – самообман. И Эван прав. Эти знаки внимания, разговоры, помощь – не уловка ли это?
