— Правильно ли я тебя поняла: ты поможешь мне достать письма и вернуть их принцу, только если я соглашусь стать твоей женой?
— Правильно.
— Кажется, это называется шантажом?
— Именно так, — подтвердил Гэвин без тени раскаяния на лице. — Тебе должно быть известно, что я способен и на худшее.
— А если я откажусь? Тогда ты используешь письма сам и погубишь мою семью?
— Совершенно верно.
— А ты не можешь помочь мне, чтобы просто совершить доброе дело?
— Открою тебе секрет, детка. — Гэвин наклонился и прошептал Кристабель на ухо: — Я терпеть не могу добрые дела. — И начал поцелуями прокладывать дорожку от уха по шее вниз.
— Тогда почему я должна выходить за тебя замуж?
— Потому что ты этого сама хочешь.
— С чего ты взял? — Такая самоуверенность показалась Кристабель обидной. Гэвин тем временем занялся застежкой на ее платье. — Прекрати сейчас же! У нас нет времени на…
— У нас куча времени, — попытался успокоить ее Гэвин. — За столы нас пригласят не раньше чем через пару часов, а для разговора со Стокли хватит нескольких минут. У нас достаточно времени, чтобы… обговорить все условия. — Гэвин медленно спускал платье, покрывая поцелуями обнажающиеся плечи Кристабель. — Кроме того, я вообще не уйду отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня замуж.
Его рука скользнула под корсаж и через сорочку подхватила снизу тяжелую грудь Кристабель. Она судорожно вздохнула. Как долго Гэвин не прикасался к ней, не ласкал…
— А что, если… твой план не поможет и мы не получим письма?
— Тогда я придумаю новый. — Гэвин окончательно стянул с Кристабель платье. — Не волнуйся. Так или иначе, я раздобуду их. Если ты согласишься на мое условие.
Когда он зашел ей за спину, чтобы расшнуровать корсет, Кристабель вспомнила, где они находятся.
— Гэвин! Если кто-нибудь зайдет…
— Не волнуйся, все заняты картами. — Но, отбросив корсет, Гэвин все-таки закрыл дверь беседки. — Ну так что? Будешь моей женой?
— Боюсь, как бы не совершить ошибку, — покачала головой Кристабель. — Муж с такой ужасной репутацией окончательно погубит меня в глазах общества.
Гэвин расхохотался:
— С каких это пор тебя волнует мнение общества?
— И потом, у меня тоже есть условия. — Кристабель с вызовом вскинула голову.
— Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я закрыл клуб? — спросил Гэвин, быстро избавляясь от собственной одежды.
— С какой стати?
— Из-за Хавершема и его страсти к игре, — нехотя объяснил Гэвин.
— Но ты же не проигрываешь своего состояния, — резонно возразила Кристабель. — Нет, это меня не беспокоит. — Заметив облегчение на лице Гэвина, она не удержалась от вопроса: — А если бы это было мое условие, ты бы его выполнил?
— Тебе непременно надо поставить меня на колени, да, зловредное создание? — Гэвин подошел совсем близко.
— Почему бы и нет? — лукаво спросила Кристабель. — После всего, что ты заставил меня пережить…
Она отступила назад и уперлась спиной в колонну, поддерживающую свод беседки. Гэвин, на котором к этому моменту оставались одни кальсоны, шагнул к Кристабель и спустил с ее плеч сорочку, а когда та соскользнула на пол, опустился на колени и горячо прошептал:
— Я готов сделать все, чтобы ты была со мной. — Все?
— Все. — Спустив с Кристабель панталоны, Гэвин прижался губами к темным, влажным завиткам. — Ты должна стать моей. — Его горячий рот ласкал, покусывал, всасывал. — Я хочу любить тебя и хочу, чтобы ты любила меня, — бормотал он отрывисто, — хочу, чтобы у нас были дети.
Зарывшись пальцами в волосы, Кристабель прижимала голову Гэвина к себе.
— О, Гэвин, а если я не смогу?
— Не важно. Мне нужна ты.
— Только я? — прошептала Кристабель. — Признайся, ведь ты привык к… разнообразию.
Берн откинулся назад и посмотрел на нее с неожиданной серьезностью:
— Иногда надо попробовать много женщин, чтобы понять, что тебе нужна только одна. Мне нужна ты. Навсегда, пока смерть не разлучит нас.
Кристабель судорожно сглотнула.
— Никаких любовниц, никаких случайных связей… — проговорила она неуверенно.
— Они мне больше не нужны, любимая. Это была просто необходимая практика перед встречей с тобой.
Гэвин опять припал к влажным темным волоскам и наглядно продемонстрировал, чему научила его эта «практика».
— О-ох… Гэвин, — простонала Кристабель, когда желание стало нестерпимым, как боль, — Пожалуйста… пожалуйста…
— Стань моей женой, — снова повторил Гэвин, доведя Кристабель до исступления своими ласками. — Стань моей женой, Кристабель.
Она знала, что должна спросить еще об одной вещи, но боялась. Боялась, потому что, если он не любит ее…
— Стань моей женой, любимая. — Гэвин потянул Кристабель вниз, и она опустилась на подушки, разбросанные по полу беседки. Торопливо стянув с себя кальсоны, Гэвин опустился на колени между ее раскинутых бедер и вошел в нее одним быстрым движением. — Я не буду обещать, что сделаю тебя счастливой, но я, черт возьми, очень постараюсь.
— А если для счастья мне потребуется нечто большее? — спросила нерешительно Кристабель.
— Большее? — Гэвин заглянул ей в глаза. — Ах да, большее. — Погружаясь все глубже, он то ли выкрикнул, то ли простонал: — Я люблю тебя, Кристабель. Больше, чем это возможно. Я люблю тебя.
Неистовая радость вспыхнула в сердце и с кровью разнеслась по всему телу, заставляя Кристабель выгибаться сильнее, прижиматься к Гэвину все теснее, стремиться к тому, чтобы он заполнил ее всю, чтобы они стали одним неразделимым целым.
— О, Гэвин, я тоже… я тоже люблю тебя!
Его взгляд, устремленный на нее, умолял и повелевал одновременно.
— Тогда стань моей женой, любимая, — шептал Гэвин, словно в забытьи, — стань моей женой… моей женой…
— Да… милый… да… Гэвин… да!.. — кричала Кристабель, отвечая и на его слова, и на каждое движение в ней.
Они одновременно достигли пика, и волна наслаждения, подхватившая их, смыла все сомнения и страхи, которые еще оставались у Кристабель, оставив после себя лишь счастливую уверенность в любви Гэвина и в своей любви к нему.
Потом они долго лежали неподвижно. Гэвин притянул Кристабель к себе, и они молча ждали, пока восстановятся ровное сердцебиение и спокойное дыхание. Наконец Кристабель прошептала, все еще боясь поверить в свое счастье:
— Это все правда?
Пальцем Гэвин приподнял ее лицо за подбородок, заглянул в глаза — и она сразу же успокоилась.
