С МИРОМ
Прошло двадцать семь лет после смерти Франциска; двадцать семь лет Клара одна хранила себя и сестер в строгой бедности перед лицом пап, не в меру щедрых Генеральных Министров, других монастырей Второго Ордена, менее преданных святому Франциску, не изменяя обету, вопреки слабости тела, таявшего день ото дня. Двадцать пять лет телесных подвигов, изнурительных трудов, страстного служения Господу — внутреннее пламя должно было рано или поздно разрушить алебастр.
В конце апреля — начале мая 1253 года Иннокентий IV прибыл в обитель Сан Дамиано, чтобы навестить ее. Больная приняла оказанную ей честь с величайшим смирением и, поцеловав руку, протянутую ей первосвященником, попросила дозволения припасть к его ногам. Иннокентий IV, с простотой, достойной места и окружавших его францисканок, встал на скамеечку у изголовья Клары, с тем чтобы она смогла осуществить свое благородное желание. Потом она попросила отпустить ей все грехи, на что растроганный папа промолвил:
— Хотел бы я так же нуждаться в прощении, как ты!
Проходят дни, состояние Клары ухудшается, и, как некогда отец Франциск, диктует она свое завещание, где благодарность, которая есть цветок смирения и чистейший источник любви, оживляет каждое слово: благодарность Господу и тут же следом — святому Франциску. Жизнь для
Клары начинается с того дня, когда она узнала его; предшествующие годы для нее не существуют, словно выпав из сознания:
«После того, как Высочайший Отец небесный сподобил меня своей милости и просветил мое сердце, дабы следовала примеру и правилу блаженного отца святого Франциска, я, вместе с сестрами моими, обещала ему добровольное послушание… Святой отец Франциск был нашей опорой, единственным утешением и единственной силой нашей после Бога… Движимый любовью, он обязался сам лично или через посредство своего Ордена проявлять о нас заботу и попечение как о сестрах своих».
Он основал их обитель в Сан Дамиано, написал для них правило жизни, дабы пребывали стойкими в святой бедности, и собственным примером, а также в речах и письмах своих, призывал следовать ему.
Со скромностью, которая тем более драгоценна, что не сознает себя, святая Клара скрывает свои труды, словно нет у нее иной воли, чем воля святого Франциска, и старается не прибегать к иному примеру, иному правилу, иным словам, нежели его самого, как будто боясь, что ее собственные могут умалить или затемнить их. Из этой переполняющей ее благодарности рождается преданная любовь к идеалу учителя — бедности. Бедность — второй не менее важный мотив ее завещания. Бедность — это наследство, которое святая оставляет своим духовным детям.
Проходят дни. Клара угасает, и в скромной келье все время сменяются люди. Вокруг ее одра собираются немногие сотоварищи святого Франциска, пережившие его: Джинепро, Леоне, Анджело Танкреди; приходит из Монтичелли возлюбленная ее сестра Агнесса, которую управление новым монастырем на годы удалило от ее Клары, от ее Сан Дамиано; приходят священники, прелаты, кардиналы. Сестры плачут. Агнесса не может совладать со своим горем, брат Леоне, всей душой преданный Франциску и потом Кларе, один из первых Младших братьев, «овечка божья», плачет, целуя постель умирающей. Клара же, как самая сильная, утешает всех:
— Не унывайте: Бог милостив, и скоро будете утешены. И ты, моя дражайшая Агнесса, не плачь: я оставляю этот век, потому что так угодно Всевышнему; вскоре и ты, во исполнение твоего желания, последуешь за мной и придешь к Богу.
Утешительница не нуждается в утешениях ближних, как бы ни страдало ее обессиленное тело. Брату Ринальдо, духовнику, призывающему ее к терпению перед лицом великого страдания, она отважно отвечает:
— С тех пор как через раба Божьего святого Франциска познала я милость Господа моего Иисуса Христа, никакое великое страдание, никакой подвиг, никакая болезнь не были мне в тягость.
В этих словах заключен секрет ее святости.
Жизнь для нее это Иисус Христос, воспринятый через святого Франциска, и на смертном одре она еще раз благодарит земного учителя, указавшего ей путь к божественному. В то же время это ее последние слова, обращенные к памяти Святого; в последние дни даже он исчезает из ее сознания, чтобы уступить место единственному Богу. «Цветочек» ищет солнце и находит его без помощи садовника. Странные слова сходят с ее помертвелых уст:
— Иди с миром, ибо будут тебе хорошие провожатые, ибо Тот, Кто создавал тебя, уберег тебя от славы и, когда создал тебя, вдохнул в тебя Дух Святой, и потом глядел за тобой, как мать за маленьким сыночком.
Сестра Анастасия наклоняется над ней:
— С кем Вы говорите, мадонна?
— Говорю с душей моей благословенной.
Удивительная уверенность чистого сознания! В конце жизни, когда прошлое выстраивается в своей непреложной и несокрушимой реальности, в час угрызений совести и страхов, она со смирением и уверенностью может сказать себе: «Иди с миром!» И не потому, что безупречна, а потому, что бесконечна доброта Бога, Которому она радостно передала себя как дитя матери. Ее смерть не вписывается в мартиролог.
«Благословен будь, Господи, Ты, Который создал меня».
Это и называется встречать смерть песней. Клара не отдавала себе в том отчет, потому что была слишком поглощена Богом, но это не она говорила себе «Иди с миром», не она обещала «хороших провожатых», не она ободряла свою благословенную душу; это дух святого Франциска говорил в ней.
И все же чего-то еще не хватало, чтобы уход ее был вполне счастливым. Нужно было, чтобы правило строжайшей бедности, написанное ею самой для Сан Дамиано было подтверждено папой и, таким образом, надежно защищено от послабляющего влияния других монастырей.
Ей нужно было знать наверняка, что ее воля не будет искажена и дойдет до ее духовных дочерей подкрепленная авторитетом церкви.
Она хотела перед смертью увидеть этот документ своими глазами. «Один раз увидеть и приложить к устам, а на следующий день можно умереть…»
И было так, как она пожелала. Девятого августа Иннокентий IV подтвердил письмом («Solet annuere Sedes Apostolica…») Правило бедности; десятого августа один из монахов доставил письмо в Сан Дамиано и Клара смогла приложиться к нему устами; одиннадцатого вечером святая отошла к Богу, безмятежная, под плач сестер, брата Леоне, брата Анджело и брата Джинепро; двенадцатого легкие останки ее были перенесены торжественной процессией из Сан Дамиано в церковь Святого Георгия в Ассизи, где она была похоронена в крипте, с драгоценным Правилом своим на сердце, как воин, завернутый в свое знамя. Правило это было воплощением идеала святого Франциска.
ЕЕ ПИСЬМА
Жизнь святой Клары, хотя и не выходившая за рамки Ассизи и на протяжении
