Я моргаю. Пару раз — уставившись на кусок неба за его плечом и волосами. Подозрительно тусклый и неинтересный сейчас.
Он только что наговорил мне приятных слов? Таких, каких я вообще не представляла в его словаре? Заявил, что контролирует ситуацию? И… отвергает?!
— Или ты не удержишься и найдёшь ещё какую-нибудь женщину? — шепчу я медленно. — Это ты хотел сказать?
Тейнан отрывает губы от моей кожи, смотрит в глаза. Ободок зелени вокруг черноты зрачков — ужасно тонкий, но пылает жёлто-зелёным
— Если мне некому было хранить верность, это не значит, что я не собираюсь. Как-то справился с твоим подарком, не умер. Тебе бы самой подумать — ты так страдала, что тебя разлучили с женихом.
Он говорит о моих воспоминаниях, понимаю я запоздало.
Он тоже видел сегодня очень много. Но разве дело во мне?
— А ты мечтал о драконице. Разочаровался в одной? Не беда, встретишь другую.
Я не знаю, что мы творим. Его пальцы всё ещё в моих волосах, на моей спине. В груди печёт, дыхание сбито, всё тело покалывает.
— Ты не сможешь полюбить наш народ и эти земли. Ты никогда не думала стать моей женой по-настоящему, да?
— В твою политику не укладывается жена-человечка! — жарче, уже всерьёз огрызаюсь я. А потом выдаю то, что терзает меня, мучает, жжёт больше всего: — А ещё всё это заклинание. Я сниму его, ты трезво взглянешь на других — и я перестану быть безмерно привлекательной.
Шумный вздох.
— Это правда плохая идея, — заключает Тейнан, отрываясь от меня.
Верно. Плохая. О чём я думала? Но когда он отступает, когда его руки больше не держат мою голову, поясницу, лицо, что-то внутри ломается. И в глазах дракона, вопреки словам, плещется тьма, а не облегчение.
— Худшая из всех, — цежу я в ответ. — Такая, что мне надо пойти и отдохнуть от неё. Вообще отдохнуть!
Резко хватаю юбку.
Тейнан перехватывает мой локоть.
— Я провожу.
Жёстко, бескомпромиссно — но я едва не вырываюсь. С огромным усилием сжимаю зубы, потому что всё в груди полыхает! Мне вдруг настолько паршиво, внутри такой раздрай, что хочется сесть на месте. Или бросить дракона и не видеть его… но я вспоминаю о “безопасности”.
Назад я иду чуть впереди него, даже если это противоречит правилам этикета.
В ушах гудит кровь.
Что я наделала? Правда? Не надо, не надо было забываться!.. Но в голове бьётся единственная мысль: Тейнан поцеловал меня, практически лез под одежду и отверг. И я не знаю, что с этим делать.
Какая-то часть сердца ещё ждёт, что он передумает. Сцапает меня за руку, скажет что-нибудь другое.
Но мы преодолеваем поворот за поворотом, и у комнат я понимаю чётко: ничего такого не будет.
Раскрываю дверь, не глядя на дракона. Закрываю её за спиной, не прощаясь.
На смену жару внезапно приходит опустошение. “Дура”, - шепчу я себе.
И он не лучше.
***
Побродив по комнате, я хватаюсь за голову.
Мне больно, странно, тоскливо. И стыдно.
А ещё я злюсь.
На себя — за то, что повела себя бездумно. Поддалась моменту. И на самодовольного дракона — который, видите ли, знал, что я перед ним не устою и которому идея плохая!
Что это вообще было? Тейнан лез ко мне с объятиями вчера в кровати. Заговорил мне зубы сегодня, зачем-то стал намекать, что я ревную его к Реалее. Сам поцеловал меня. Да? А потом… пошёл на попятную?
А я, на меня-то что напало? Помимо его губ и беспардонных рук?! Нет, этот непоследовательный ящер сегодня спас меня от расправы, я уже разобралась, что он привлекательный мужчина, но чего я вообще хотела?
Сама отворачивалась от него вчера, твердила себе, что всё иллюзия. А сегодня — действительно не устояла.
Перед ним.
Перед его обаянием и напором. Хотя хуже всего, что даже не будь последнего, я бы всё равно представляла его губы на своих.
“Может, потому что сегодня он был тебе ближе всех вокруг?” — робко предлагает сознание.
Нравился больше всех?
Потому что сегодня я восхищалась им?
Но это же правда не повод стонать в его объятиях!
“Ты никогда не думала стать моей женой по-настоящему, да?”
Конечно! А он что, думал об этом?
На миг меня пробирает странная волна жара и дрожи. А что было бы, реши я обсудить с ним этот вопрос? Он бы послушал или придумал новые отговорки?
Нет.
Я мотаю головой. Похоже, он и правда думал больше моего — и выводами поделился.
Может, это то же самое, о чём я размышляла, пока он трогал моё лицо.
Пускать кого-то в душу — опасно. Страшно. И мне сейчас это не нужно категорически!
Надо забыть. В следующий раз, когда мы встретимся, я буду думать о нём только как о союзнике — и ни взглядом, ни жестом не покажу обратного. Наша сделка — по-настоящему важна, а остальное… Тейнан прав: остальное только всё запутает и испортит.
Я запускаю пальцы в волосы, чуть жёстче задуманного сжимаю кожу головы и выдыхаю. Но спокойствие не приходит ещё слишком долго.
***
Надо продолжать вести себя как примерная невеста — понимание этого возвращается вечером.
Возможно, главное и самое тяжелое позади.
А возможно, я слишком рано воодушевилась.
Эйфория после встречи с Всевидящим окончательно улетучивается, и тревоги приходят ей на смену, знакомой тяжёлой рукой обвивают плечи, предлагают новые и новые варианты того, что может пойти не так.
Сейдер просто откажется меня выбирать.
Выкинет что-нибудь за оставшееся время. На общем ужине, например!
Он постарается ещё как-нибудь испортить мне репутацию. Подговорит соперниц — теперь совершенно точно невзлюбивших меня! — отомстить на прощание.
Последняя мысль особенно волнует, от неё в висках начинает стрелять. Единственное, на что я надеюсь — что на любые подлости удастся среагировать, как и прежде. Возможно, Тейнан предупредит меня, если что-то пойдёт не так. Хоть там, где дело касается наших планов, я могу быть в нём уверена?!
Я гадаю об этом, сидя в своей, знакомой спальне — с тайным ходом для всех злоумышленников. Медленно расправляюсь с ужином, который приносят туда же. Принимаю ванну, стараясь успокоиться в горячей воде. С трудом засыпаю. Но как ни странно, ночь проходит мирно.
Следующий день — как говорят, последний перед церемонией выбора.
Начинается он с напряжённого, я бы даже сказала, скорбного завтрака. Огромный бело-золотой зал опустел — стол накрыт всего на четверых. И нас, невест, действительно четыре. Лиры и Нерики нет. С ними же в неизвестном направлении пропали Ала и Садина. Мы садимся за стол с оставшимися — и молчим.
