Генерал Барклай г. Коркорану,
именующему себя магараджей мараттской империи.
Милостивый Государь!
Вы совершенно правы, что английский джентльмен не станет воевать с женщинами и детьми, но я нахожу совершенно несовместным с моею обязанностью по отношению к Ее Величеству всемилостивейшей королеве, а также по отношению к долгу перед моей родной страной возвратить свободу дочери Голькара, ныне вашей жене, милостивый государь. Это возможно только при принятии вами следующих условий:
1-е. Мараттская армия должна быть распущена сегодня же.
2-е. Так называемый магараджа сегодня же пошлет отречение от престола английскому правительству.
3-е. Так называемый магараджа передаст генералу Барклаю опись, им, магараджей, подписанную и подтвержденную клятвой всего его имущества, движимого и недвижимого, представляющего собою наследство от Голькара, которым генерал Барклай распорядится по своему усмотрению.
4-е. Цитадель Бхагавапура и все крепости империи должны быть переданы английской армии со всеми арсеналами, оружием, снарядами и продовольствием.
5-е. Наконец, взамен всех этих условий так называемый магараджа будет получать от английского правительства ежегодно пенсию в тысячу фунтов стерлингов, причем так называемый магараджа дает обязательство не возвращаться более в Индию, как он, так и его жена и сын, в течение известного периода времени, во всяком случае не менее пятидесяти лет.
Если эти условия, как я надеюсь, будут признаны господином Коркораном приемлемыми, я прошу его составить в двух экземплярах и на двух языках, английском и индусском, такой договор, причем обязываюсь его подписать сегодня же вечером.
По заключении договора на вышеизложенных условиях я буду очень счастлив ближе познакомиться с господином Коркораном и пожать руку джентльмена, к которому я всегда чувствовал глубокое уважение.
Джон Барклай, генерал-майор армии
Ее Величества королевы Английской.
В лагере 14 марта 1860 года Коркоран, полный негодования, скомкав, бросил на пол это письмо, воскликнул:
— Отречься! Предать мараттов! Дозволить себя ограбить! Принять пенсию от грабителя! И у него хватает наглости предлагать свое уважение! Так нет же! Вот я ему предложу нечто такое, чего он вовсе не ожидает!
Он отослал английского парламентера без всякого ответа.
Как только наступила ночь, Коркоран, выбрав пятьсот человек самых лучших кавалеристов, приказал обернуть и обвязать копыта лошадей кусками полети и шерстяной ткани, чтобы заглушить всякий шум, и поехал шагом, сопровождаемый своим отрядом. Бабер служил проводником.
Хотя ночь была очень темная, но английская армия была осторожна и, по-видимому, поджидала атаку. Надо сказать, что Барклай далеко не совсем овладел своими пленниками; они находились в самом центре английского лагеря. Однако присутствие двух больших тигров и громадного слона устрашало самых смелых. Сначала подумывали о том, чтобы вступить в бой с этими тремя ужасными противниками, но сообразили, что в общей свалке и смятении пули неизбежно могут попасть в Ситу и Раму, что, разумеется, сделало бы войну отчаянной, так как Коркоран никогда бы не простил смерть жены и сына, а Барклай не был настолько силен, чтобы быть уверенным в победе.
На возглас английских часовых: «Кто идет», он крикнул «Вперед» — это был его обычный военный клич — и полной рысью понесся в английский лагерь. Издали он уже приметил в центре его громадную фигуру Скиндии и совершенно верно угадал, что там неизбежно должны быть Сита и Рама.
Вначале его всадники мчались довольно отважно, но когда англичане сделали общий залп, сваливший пятьдесят всадников и столько же лошадей, маратты, опасаясь засады, начали отступать и покинули своего предводителя. Коркоран оказался в ужасной опасности. Лошадь его упала, убитая пулей, попавшей в висок. Магараджа был сброшен на землю и попал головой на деревянный кол, на который натягивались палатки. Удар был так силен, что магараджа впал в обморок.
XXV. Коркоран и Луизон прорывают блокаду
Минут через десять Коркоран пришел в себя. Он почувствовал на своем лице теплое дыхание; приподнявшись на одном локте, но очень осторожно, из опасения возбудить внимание английских часовых, он узнал Луизон.
Да, действительно это была она. Тигрица отлично догадалась обо всем, что произошло. Она услышала и тотчас узнала военный клич Коркорана; она видела попытку мараттов проникнуть в лагерь и видела их бегство, но она слишком хорошо знала Коркорана, чтобы допустить возможность отступления с его стороны. Луизон тотчас бросилась на поиски своего друга и нашла его в обмороке, лежащим рядом с убитой лошадью.
