Эти временные спутники тамплиеров с неприязнью относились к их самоотверженности. Будучи уверены, что ради них непременно должно совершиться какое-нибудь чудо, они, не колеблясь, нарушали перемирия и подвергали рыцарей ненужным опасностям, ввязывались в бой и затем уезжали, предоставляя орденам нести все тяготы войны и обвиняя их за недостаточную помощь.[444]
Список претензий жителей Запада к орденам был длинным. В мае 1267 г. султан Бейбарс появился у стен Акры; он «внезапно напал на бедняков простолюдинов на акрской равнине». Сыновья короля Арагона, тамплиеры и госпитальеры сделали вылазку и закрепились на одном из холмов. Тамплиеры и госпитальеры советовали оставаться на месте, а арагонцы, естественно, «хотели броситься на сарацин и уговаривали тамплиеров и госпитальеров и осыпали их оскорблениями…». И тамплиер из Тира добавляет: «Если бы они атаковали, город бы погиб».[445]
Граф Артуа, брат Людовика IX, в битве при Мансуре повел себя абсолютно так же. Вместе с передовым отрядом из тамплиеров он организовал рискованную, но успешную атаку. Несмотря на советы «брата Жиля, великого командора ордена Храма, достойного, доблестного и храброго рыцаря, умудренного в боях и прозорливого в прочих делах», граф Артуа решил развить свой успех и напасть на город Мансуру, не дожидаясь подхода сил короля и вопреки его ясному приказанию. Естественно, в западноевропейском лагере поднялась волна критики в адрес орденов:
Некий рыцарь… бывший с графом Артуа… ответил таким образом: «Если бы тамплиеры и госпитальеры и прочие, кто живет в этой стране, захотели, земля эта уже давно была бы завоевана». Граф д'Артуа, насмехаясь, предложил брату Жилю остаться, если он хочет. Разумеется, брат Жиль отказался: «Мы не останемся. Мы пойдем с вами, но знайте, что мы сомневаемся, вернется ли кто-нибудь из нас обратно».[446]
Предсказание оправдалось в точности. Завязнув в беспощадных боях на улицах города, где коннице не развернуться, франки понесли сокрушительное поражение. Граф Артуа был убит, а тамплиеры потеряли почти двести человек.
Итак, высокомерие, надменность… и соперничество между орденами. Для многих авторов это соперничество и является основной причиной неудач. Правда, другие авторы отвергают это объяснение, указывая на то, что при необходимости ордены всегда умели действовать вместе.[447]
Второй упрек был связан с корыстолюбием. «Ордены тамплиеров и госпитальеров, утверждает Дасполь, были основаны ради святости орденов и пропитания нищих, но вместо того чтобы свершать благие дела, они причинили много зла, закостенев в своей злобе, ведь все они исполнены высокомерия и жадности».[448] Так жадности или расточительства? Для наших критиков это одно и то же: тамплиеры не все свои средства тратили на нужды Святой земли. На Вьенском церковном соборе в 1312 г. эту плодотворную тему обратят против тамплиеров.
Очень быстро храмовников стали обвинять в измене собственной миссии и нежелании сражаться на Востоке. Разве в 1278 г. папа Николай III не написал трем орденам, попросив их, чтобы они держали на Востоке побольше солдат?[449] Без сомнений, какие-то нецелевые расходы средств имели место как у тамплиеров, так и у госпитальеров. Поступили предложения — естественно, от белого духовенства — заставить военные ордены платить десятины и аннаты. Собравшись в Реймсе в 1292 г., епископы подняли вопрос о конфискации имущества орденов. Их предложение было подхвачено публицистом Пьером Дюбуа. Но кому же передать это имущество? Варианты были разными: Пьер Дюбуа полагал, что королю Франции, а епископ Анжера Гильом Ле Мэр — белому духовенству. Помнил ли кто-нибудь об Иерусалиме?
Противники крестового похода, сторонники мирного миссионерства, упрекали ордены за то, что они ничего не делали для обращения неверных в христианскую веру или использовали спорные методы. В 1237 г. папа приказал орденам и белому духовенству Святой земли крестить рабов, которые этого пожелают, и отпускать после этого на свободу. Тамплиеры отказались, так как в этом случаеони лишились бы рабочей силы, в которой остро нуждались. Госпитальеры запретили крестить и отпускать на волю рабов без разрешения великого магистра. Общие интересы христианского мира вошли в противоречие с частными интересами орденов. А Роджер Бэкон, английский францисканец, упрекал тевтонов за насильственное крещение, которое они практиковали в Пруссии.[450]
Однако у орденов находились и защитники. Ральф Найджер, первый последовательный критик крестового похода, не нашел для них других слов кроме похвалы. На Востоке цикл эпических поэм местного происхождения, но написанных под французским влиянием, включал в себя помимо песен об Иерусалиме и Антиохии песни «Нищие», поэмы, к несчастью утраченные, во славу орденов: «В другой книге… вы узнаете о том, как был основан орден Храма, и еще орден св. Иоанна, там, где воскрес Господь».[451]
В своих размышлениях большинство авторов XIII в., писавших о крестовом походе и предлагавших способы вернуть христианам Святой град, уделяли внимание и военным орденам, признавая их опыт, знание местности, дисциплину и постоянство. Тем забавнее выглядит то, что писатели вроде Фиденция Падуанского, Жильбера из Турнэ и даже Гумберта де Романа даже не вспоминают об орденах Храма и Госпиталя, когда настойчиво требуют создания постоянной армии.
Спор о роли военных орденов непременно приводил к теме их слияния в одну организацию. По мнению многих авторов, очень критически настроенных по отношению к орденам, но убежденных в их необходимости, объединение давало возможность положить конец пагубной вражде и всевозможным злоупотреблениям, которые они усматривали у обоих орденов. Слияние повлекло бы за собой улучшение нравов и более эффективную деятельность.
