Камою желтою лебеди белые Тянутся к северу, в тундры холодные, Мчатся красивые, гордые, смелые, Вечно могучие, вечно свободные, С жаркого юга, лучами спаленного, К озеру в тень под березы плакучие Манят их радости «шума зеленого» Свежестью, бодростью, силой могучею».
Все-таки «борзятник» — это сильно. И, пожалуй, лестно.
* * *
Тот же А. Герасимов писал: «Однажды я пришел к В. А. Гиляровскому домой в Столешников переулок. Проходя по коридору в кабинет к Владимиру Алексеевичу, увидел довольно много небольших картин, приставленных к стене. Повернув одну из них, я увидел этюд, разглядывая следующие, я все больше и больше удивлялся. Этюды были один другого слабее.
— Смотришь? — спросил Владимир Алексеевич, открывая дверь комнаты.
Недоумение мое было настолько велико, что, забыв все на свете, я ответил ему вопросом:
— Кто же это, Владимир Алексеевич, дарит вам?
— Никто, сам покупаю, — ответил он.
— Сами? — удивился я. — А зачем? Работы слабые.
— Эх ты, голова садовая! Хорошие-то всякий купит, а ты вот слабые купи.
— Да зачем же? — не унимался я.
— А затем, что так денег дать вашему брату, художнику, нельзя, обидится, а купить этюд — дело другое. И хлеб есть, и дух поднят. Раз покупают, скажет он себе, значит, нравится, значит, умею я работать. Глядишь, больше стал трудиться, повеселел, и впрямь дело пошло лучше. Понял?»
Покупал же наш герой эти работы на ученических выставках Училища живописи, ваяния и зодчества — довольно любопытном, но, увы, забытом феномене дореволюционной культурной жизни.
Владимир Алексеевич писал: «Я люблю ученические выставки за их свежесть, за юношеские порывы, являющиеся иногда приятными сюрпризами, что не всегда можно найти на больших выставках, где каждое место на стене принадлежит известному художнику, который повторяет свое прошлое „я“ в легком варианте. А здесь между учениками нет-нет да и вынырнет новый порыв творчества, если автор его сумеет вложить свою душу в грамотные формы — результат упорного труда».
