Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Я снова встретился с командирами, чтобы лично убедиться в эффекте, произведенном авианалетами «Ланкастеров» и «Галифаксов», и, пораженный, обнаружил, что переоценил их воздействие на моральный дух наших воинов гораздо больше. В войсках больше ненавидели штурмовки истребителей, чем массированные бомбардировки неуклюжих монстров. В самом деле, линия фронта была так скудно заполнена нашими войсками, что бомбардировка по площадям не смогла причинить им большого вреда. 2500 тонн бомб смогли лишь опрокинуть несколько самоходных артиллерийских установок.
Войска ожидали большой атаки и готовились к неизбежному. Мы не питали ложных надежд на исход сражения. Когда забрезжил рассвет, я, обуреваемый дурными предчувствиями, ждал наступления трудного дня. Хуберт Мейер заснул за столом с разложенной на нем картой. Каким чудесным начальником штаба оказался этот мой товарищ!
Артиллерийский огонь невероятной интенсивности, как наземных, так и морских сил, обрушился на линию фронта 12-й танковой дивизии СС. Наше подземелье тряхнуло по всем его углам. Штукатурка и пыль засыпали освещенную светом свечи карту. Наша артиллерия и реактивные шестиствольные минометы в последний раз открыли заградительный огонь. Мы изо дня в день с трудом «доставали» боеприпасы, стараясь оказать возможно более ощутимую помощь нашей пехоте, ведущей тяжелые бои. Истребители противника штурмовали с воздуха наши артиллерийские позиции и атаковали каждую машину на дорогах. Мосты на реке Орн также подвергались непрерывным атакам авиации.
Поступили первые донесения. Все наши батальоны вели тяжелые оборонительные бои. Противник атаковал по всему фронту при сильной поддержке танков. Наш сосед справа, 16-я авиаполевая дивизия (эти дивизии до 31 октября 1943 года организационно входили в состав ВВС. С 1 ноября 1943 года были переданы в состав сухопутных войск. – Ред.), не подходила для выполнения возложенной на нее задачи. Она была потрепана возобновившимися бомбардировками, и воля дивизии к сопротивлению была сломлена под тяжестью наступательной мощи врага. 3-я британская пехотная дивизия прорвала позиции 16-й авиаполевой дивизии и вскоре стала угрожать глубоким прорывом и охватом фланга нашей дивизии.
Участок обороны нашей дивизии защищали четыре наполовину выбитых батальона, в то время как противник атаковал здесь частями 59-й британской и 3-й канадской дивизий, усиленных танковыми бригадами.
Главный удар, похоже, наносился на участке 1-го батальона 25-го гренадерского моторизованного полка силами 59-й пехотной дивизии. Более того, этот батальон подвергся атаке и подразделений 3-й канадской пехотной дивизии. Уже в течение первого часа боя батальон потерял почти всех своих ротных командиров. Штурмбаннфюрер СС Вальдмюллер, батальонный командир, находился среди солдат своего подразделения и был сердцем его сопротивления. 1-я рота 25-го гренадерского моторизованного полка прикрывала правый фланг, и ее огонь опрокидывал всякую возможность сравнительно легкого наступления 3-й канадской пехотной дивизии на участок обреченной 16-й авиаполевой дивизии.
Доблестный 1-й батальон 25-го гренадерского моторизованного полка стоял на поле боя как волнорез в бушующем море. Оставаясь, несмотря на огромное превосходство противника в живой силе и технике непоколебимым, он отражал все атаки. Противник в ходе этого первого штурма смять батальон не смог.
2– й батальон 25-го гренадерского моторизованного полка СС также оказывал героическое сопротивление. Его противотанковые пушки уже давно были уничтожены артиллерийским огнем врага. В распоряжении солдат оставались только фаустпатроны. Все командиры рот также были убиты. Гауптштурмфюрер СС доктор Тирей собственноручно уничтожил три танка «Шерман» и был убит, пытаясь отправить на тот свет экипаж четвертого.
3– й батальон 25-го гренадерского моторизованного полка СС подвергся атаке 3-й канадской пехотной дивизии. Он вел бой среди развалин Бюрона и Оти, где сражение приняло особенно тяжелый и ожесточенный характер. Канадцы не забыли, что их наступление у Бюрона и Оти уже было остановлено 7 июля, и тогда они заплатили за него дорогой, кровавой ценой. Гренадеры нашего батальона держались в развалинах, яростно сражаясь за каждую пядь земли.
Я не понимал, почему канадцы не продолжили свою атаку со стороны Карпике. Напротив захваченного врагом Карпике у нас были только батарея 88-мм орудий и остатки 1– го батальона 26-го гренадерского моторизованного полка СС. Этот батальон в предыдущих боях был практически обескровлен. Энергичная атака противника со стороны Карпике в направлении моста через Орн в Кане решила бы судьбу 12-й танковой дивизии СС в течение нескольких часов. Единственным боеготовым резервом у нас была только что прибывшая танковая рота с пятнадцатью «Пантерами».
Срочные донесения с линии фронта стали поступать одно за другим. Похоже, что 16-я авиаполевая дивизия была стерта с лица земли. Наша дивизия немедленно направила часть 2– го батальона 12-го танкового полка и дивизионную роту сопровождения для прикрытия района к северо-востоку от Кана у Кабаре. 1-й батальон 12-го танкового полка сражался на северных окраинах города.
Истребители противника беспрерывно атаковали мосты через Орн и подъездные дороги к югу от Кана. Всякое движение в направлении Кана стало невозможным. Мы не могли эвакуировать своих раненых или получить необходимое снабжение. Дороги стали смертельно опасными. Бомбардировщики с севера опять с ревом летели по небу, нацеливаясь на город. Мы с трудом верили, что этот многострадальный город должен был снова испытать ужасы бомбежки.
Количество живой силы и техники противника, задействованной при штурме города, едва поддавались воображению. Одному Богу известно, почему этот еще не занятый войсками противника город сровняли с землей массированными бомбардировками. За исключением штаба 12-й танковой дивизии СС, который там находился лишь последние пару дней, в городе не было никаких воинских формирований. Первая волна бомбардировщиков, атаковавшая мосты, вызвала пожары к югу от реки Орн. Центр города вновь подвергся ковровым бомбардировкам. Кан был весь в огне, дыму и пепле.
Мы вдруг увидели последнюю волну бомбардировщиков, направлявшихся к гарнизонной церкви и сбросивших свои бомбы. Я запрыгнул через вход в подвал, служивший нам командным пунктом, и забился в его самый дальний угол. Чудовищный грохот потряс подземелье, и свечи погасли. Я задыхался. Я почти не видел своей руки перед глазами из-за густого облака пыли. Хуберт Мейер окликнул меня, и послышались голоса других. Вдруг какой-то солдат крикнул: «Мы похоронены заживо!» Молодого солдата с трудом успокоили. В открытую дверь подвала он влетел, отброшенный взрывной волной.
Гарнизонная церковь, всего в 50 метрах от командного пункта, была полностью разрушена. Все, что мы увидели на ее месте, было огромной воронкой. Каменные глыбы взметнуло взрывом в воздух, и они упали на маскировочную сеть, под которой находились наши передвижные радиостанции, тем самым лишив нас всякой радиосвязи. Мы вскоре преодолели эту проблему, восстановив прерванную систему связи. И снова среди гражданского населения было много жертв.
Через несколько минут после бомбежки на командный пункт дивизии прибыл командующий 5-й танковой армией генерал танковых войск Эбербах. Генерал Эбербах был преемником генерала Гейра фон Швеппенбурга.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
