— А у нас та же сказка. Вот сегодня подхожу к начальнику... — Борис запнулся, представив себе, сколько придется объяснять про работу регионального отдела, и решил «срезать» рассказ. — Короче, есть у нас один тип. Скидками заведует. Я к нему подхожу со списком фирм, которым скидки дали непонятно за какие заслуги и непонятно кто. Вот, дескать, разберись: то ли шишки какие важные, то ли ошибка вышла, то ли кто-то просто обувает родную фирму на кругленькую сумму. Так он сначала и брать этот листок не хотел...
Борис вдруг вспомнил одну деталь своего разговора с Лешей Кончаловским. Поначалу тот действительно не хотел слушать о фирмах-оборотнях, то покупающих оборудование в обычном порядке, то со скидками.
— И-и-и что? — раздраженно переспрашивал Леша отталкивая протянутый Борисом лист с распечаткой. — И-и почему ма-аркетинг этим занимается? Э-это вообще закрытая информация. Кто, кому, что про-одает. Понял?
Лишь когда Борис попытался прочесть несколько строк, чтобы впечатлить Лешу суммами, которые недоплатили клиенты, тот вдруг встрепенулся и почти вырвал листок. Как-то вдруг вырвал и начал читать список. И ведь вырвал не сразу, а когда Борис зачитал третью или четвертую строчку. Сумма, по сравнению с предыдущими заказами, не впечатляла. Но что тогда заинтересовало Лешу? Фирма «Форвард» купила оборудование. Мелочь какую-то. Менеджер, оформлявший сделку, — Роман Мухо. Что здесь могло быть интересного для начальника регионального отдела?
— Слушай! — Бориса вдруг посетила интересная мысль, и он бесцеремонно перебил друга: — Ты ведь строитель?
— Проснулся! А я тебе о чем говорю?
— У меня колоссальное предложение!
— Про пятнадцать тысяч? Ты только что говорил.
— Нет, другое! Давай я вашу фирму сделаю нашим дилером.
— Зачем?
— Ну, вы же ремонтируете магазины, офисы, склады...
— Ремонтировали бы, кабы заказы были. Мы все больше по квартирам. Обои клеим, двери ставим, сантехнику меняем, линолеум...
— Все равно! — Борис хлопнул пустым стаканом о край стола. — Вы же ищете такие заказы? А представь: вы приходите и предлагаете не только ремонт, но и оборудование. Прилавки, холодильники, весы, кассы. А?
— Зачем?
— Как зачем? Комплексная услуга! И вы заработаете, и все довольны!
— Если мы попытаемся заработать, то заказчику будет дешевле купить оборудование в вашей фирме.
— А вот и нет! Ты будешь дилером! Будешь покупать оборудование со скидкой в десять процентов, а продавать со скидкой пять. Чуешь? Ты — зарабатываешь пять процентов, а твой клиент экономит!
— А если поймают на этом?
— Кто? Ты же будешь дилером! С тобой будет договор. Ты как посредник будешь проталкивать наше железо магазинам. Все честно и благородно, по бумагам. Это я беру на себя. Чего ты? Заработаешь денег! Приезжай к нам в офис, я тебя заделаю по линии корпоративного партнерства...
Над ними зависло круглое личико Катеньки Савадзе.
— Мальчики, хватит трепаться, пригласите даму танцевать!
Приятели посмотрели друг на друга. Сашин взгляд безапелляционно уступал первый и все последующие танцы с Катей. В конце концов, это ведь Борис писал ей записки в стихах.
После напряженной беседы с подручными Юрия Яковлевича приятели поехали в Выхино. Ехали почти всю дорогу молча, каждый под завязку был загружен собственными мыслями и основательно придавлен впечатлениями от услышанного. Всем этим не жаль поделиться с другом, но ведь взамен получишь такую же порцию его головной боли. Не резон делиться, лучше переваривать свою пайку неприятностей самостоятельно.
Надо отметить, что тема для раздумий у обоих была общей, однако направление мыслей отличалось разительно.
Леха, исследуя языком раскрошенный зуб, размышлял о несовершенстве мироустройства. Стоит лишь немного «приподняться», поразжиться какими-никакими деньгами, почувствовать если не уверенность в завтрашнем дне, то хотя бы веру в то, что он окажется лучше сегодняшнего... Бац! На тебя, как на очнувшегося от зимней спячки медвежонка, набрасывается свора охотничьих борзых. Для этих кривых тощих тварей ты даже не враг и не кусок мяса, упакованный зачем-то в жесткий густой мех. Чей-то рог позвал их в атаку, и они с остервенением рвут тебя в клочья, не вдаваясь в смысл происходящего. И что остается медведю? Удирать, отбиваться, смириться или апеллировать к охотникам: как же так, дескать, сезон еще не открыт?!
Примерно так видел все происшедшее Леха. Накинулись на них злые бандюки, нагрубили, помяли, требуют невесть за что непомерных денег, стращают. И ведь не зря стращают — страшно стало Лехе, здорово страшно.
Вот вам приблизительное содержание Лехиных мыслей. Все прочее, что крутилось в его гудящей после удара голове, представляло собой не более чем импровизацию в философском ключе: кто виноват, что делать, где искать управу на беспредельщиков и заветное «когда ж это кончится?».
В том, что «это» когда-нибудь обязательно кончится и, как этап общего процесса, разрешится инцидент с Юрием Яковлевичем и компанией, Леха не сомневался. Причем, успев органично вжиться в роль ведомого, он полагал, что рецепт избавления должен исходить от Ромы. Кому же, как не хитроумному Роме, найти противоядие от ненасытной бандитской саранчи? Леха и не тревожил товарища своими вопросами, так как искренне верил в то, что товарищ Рома Мухо сосредоточенно разрабатывает план спасения. Леха ожидал команд и готовых решений.
Описать процессы, происходившие в Ромином мозгу, много проще. Проще уже потому, что мыслей, считай, и не было. Он сидел, тупо глядя в окно вагона, где проносились под гул поезда серые стены, единственным украшением которых служили обросшие пылевой шубой кабели да мелькавшие время от времени черными пятнами арки боковых ответвлений.
Раньше Рому занимали рассказы о подземной части города, о бомбоубежищах, о правительственных ветках метро, о ходах, прорытых диггерами, о подвалах Малюты Скуратова. Вычитывая в бульварных газетках «сверхсенсационные» статьи о втором метро, гигантских крысах, раскормившихся на радиоактивных отходах, о смельчаках, путешествующих по подземным пустотам и вымоинам, Рома Мухо все более утверждался во мнении, что тайн у самого красивого в мире метрополитена предостаточно. С интересом следил любознательный провинциал за вьющимися по ходу поезда лианами проводов, ожидая, пока мелькнет уходящий вниз, вглубь таинственный ход. Рома даже знал примерно, между какими станциями таких арок много, а где их нет вовсе. На большой скорости рассмотреть едва освещенный ход в деталях не удавалось. Вот если бы поезд остановился в тоннеле — такое случалось нередко — напротив одной из арок! Удалось бы даже прочесть, что написано на табличках. Скорее всего, ничего интересного: номера кабелей или классическое «Не влезай!», но убедиться в этом не получалось: каждый раз поезд тормозил у глухой стены, чтобы затем, разогнавшись как следует, пролететь мимо заветных лазов, не оставляя гостю столицы ни единого шанса удовлетворить свое любопытство.
