Теперь он рассуждает, как Кэрол.
Дома Барри поставил воду для кофе. До появления Джастин все было абсурдным и неестественным. Пять лет он мучился нескончаемыми внутренними монологами по поводу Синтии. Он не мог смотреть на нее без разочарования, в ней не было ни единой черты, которую ему не хотелось бы изменить, она регулярно говорила вещи, от которых его передергивало. По правде говоря, ему все время хотелось пойти пообедать с кем-нибудь другим, и он ненавидел себя за это.
Казалось, Синтия совершенно не замечает, что он все время уговаривает себя, будто она ему нравится. От этого было еще хуже: он боялся, что однажды, когда он ослабит контроль, все те замечания, которые он обычно оставляет при себе, вырвутся наружу и обрушатся на нее потоком презрения. Ему постоянно становилось противно, он рвал с ней отношения, а потом возвращался по привычке или от одиночества. Он не чувствовал душевного влечения к Синтии, только смесь скуки, неприятия, вины и жалости.
Мисс Шифф, с другой стороны, как человек была неотразима. Так как его неодолимо влекло к ней, то ему не приходилось рассматривать ее критически, просто были отдельные аспекты внешности и поведения, которые его завораживали. Ее румяные щеки, ее странные пальцы, ее командирские ухватки: любой другой нашел бы эти черты непривлекательными, но его они трогали до глубины души. И опять, он не знал: не уговаривает ли она себя, что он ей нравится? Конечно, несмотря на притяжение, были еще и ежедневные трения и скандалы, которые разъедали влечение. Последнее время все было ужасно. Прошлой ночью она сказала ему, что любит его, таким тоном, будто благодарила за то, что он открыл ей дверь.
Барри налил кофе в термос и взял такси до больницы, жара стояла изнуряющая. Мириам выглядела хрупкой и далекой, как никогда. Она хныкала. Сегодняшняя медсестра тихо клевала свой обед. Джастин не было, но он увидел в ногах кровати золотые солнечные очки Кэрол. Неизвестно, сколько времени придется провести в одной комнате с умирающей и с Кэрол.
Кэрол появилась, преисполненная важности.
– Я, кажется, сказала уже, чтобы ты здесь не ела, – рявкнула она на медсестру, которая никого не трогала. – Она приносит сюда эту мерзкую ямайскую еду, – громогласно заявила Кэрол, когда медсестра направилась с едой к двери. – Тут все уже провоняло.
Барри был в ужасе. Говорить было нечего. Кэрол непробиваема.
– Вчерашняя медсестра, сегодня она – победительница. – Кэрол принялась подробно и многословно нудеть, между тем сегодняшняя сестра вернулась, чтобы проверить у Мириам пульс. Кэрол и Алекс были, должно быть, незабываемой парой. Джастин так воинственно нормальна. Всю эту ахинею она превратила в 90-часовые рабочие недели и шкафы, где все разложено по цветам.
Вошла Джастин, спокойная и очаровательная. Он был так рад ее видеть, что чуть не прыгнул на нее.
– Как она? – спросила Джастин, кладя сумочку на стул.
– То приходит в себя, то опять, – сказала Кэрол. – Как ты?
Джастин подошла к кровати и наклонилась. Мириам смотрела на нее, не узнавая. Вчера вечером Джастин сказала ему, что она считает, что Мириам все понимает, только ей все равно. Джастин налила себе чашку кофе и аккуратно встала у окна.
– Эй, мы с Джином идем потом в «Тессио'с», – громким шепотом произнесла Кэрол. – Вы к нам не хотите присоединиться?
Он терпеть не мог «Тессио'с» и был очень рад, когда Джастин отказалась.
– Нужна операция, – медленно сказала Кэрол. – Но доктор сначала хочет посмотреть, как она отреагирует на медикаменты.
Это было нелепо. Она не может не видеть, что ее матери будет лучше умереть, чем влачить такое жалкое существование.
– Доктор считает, что надежды мало.
– Пожалуйста, не обсуждайте при ней ее состояние, – твердо сказала Джастин. – Ей не станет лучше от того, что она это выслушивает.
– Она слышит то, что доктор предназначил ей слышать, – отмахнулась Кэрол. Джастин недоверчиво закрыла глаза и опустила голову.
– Эй, может, Нане прогуляться? – предложил он.
– Какая хорошая мысль, – сказала Джастин. Медсестра сняла покрывало. Руки Мириам были обернуты тканью.
Выражение лица Джастин соответствовало его собственным ощущениям: нужно срочно выпить.
– Это смирительная рубашка, – тихо объяснила им Кэрол. – Она ударила ночную сестру. И все время выдергивает у себя капельницу.
Мириам распеленали, и она начала шебуршиться. Медсестра отошла к краю кровати, и Джастин помогла Мириам встать. Они медленно, сантиметр за сантиметром, пошли к двери. Джастин повернулась к нему и сказала:
– Барри хочет с тобой прогуляться, Нана.
Он принял вахту. Морщинистая серая рука Мириам походила на кованое железо. Они дошли до конца коридора, метра три. Она шевелила губами и пускала слюни.
Каждый раз, как он поворачивал обратно, она сопротивлялась, губы сжимались в одну линию, безволосые брови гневно хмурились. Она тянула его к другому концу коридора – метров восемнадцать, по меньшей мере.
Он начал уставать от напряжения и от того, что приходилось нагибаться.
– Пойдем, Мириам, – воскликнул он и тут же пришел в ужас – он говорил с ней, будто с ребенком. – Ты разве не устала? Я, например, устал.
Давай вернемся в комнату? Ладно? – Она дала ему завести себя в комнату, но не хотела ложиться в кровать.
– Точно не хочешь с нами? – Кэрол подкрашивала губы в кресле для посетителей.
– Ага, – сказала Джастин.
Он был близок к спасению, но каждый раз, как он направлялся к кровати, старушка не шла. Он с надеждой посмотрел на медсестру, но та стояла у кровати безо всякого выражения.
– Она не хочет, чтобы мы уходили, – печально сказала Кэрол. – Вот в чем дело.
Позже, дома, Джастин сидела на диване, безжизненно глядя в пространство. Он встал за ее спиной и взялся руками ей за плечи, чтобы размять ей шею. Она отодвинулась и встала.
– Ладно – без рук, – пошутил он, и она улыбнулась, но безрадостно. – Джастин. Мне нужно с тобой поговорить.
– Хочешь обозвать меня стервой?
– Нет. И мне очень совестно за тот раз.
– И? – Она стояла и ждала.
– Не когда ты в таком настроении, – сказал он и вышел на кухню, принести вина.
– Прекрасно. – На какое-то время она ушла в спальню. В последнее время Джастин давала ему советы относительно его карьеры, а потом задавала вопросы о том, как он выполнил ее наставления. Она явно ожидала, что он в течение пяти рабочих дней пришлет ей по электронной почте служебное письмо, где будет говориться: «Я включил ваши идеи в свою новую стратегию и теперь могу сообщить вам следующие результаты».
Он несколько раз позвал ее по имени, сначала просто, потом жалобно, она не отзывалась, и это разозлило его настолько, что у него перехватило дыхание.
