Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Силкет стошнило. Нефрет позвала служанку:
– Омойте ее и очистите эту комнату окуриванием. Я пришлю вам лекаря из лечебницы.
Силкет выпрямилась, глаза ее горели безумным огнем.
– Вернись, Бел-Тран, вернись ко мне! Мы смешаем их с грязью, мы их уничтожим, мы... – Дыхание ее прервалось, голова откинулась назад, и она без сил рухнула на пол.
* * *
С наступлением июля вступало в свои права царствование Исиды, властительницы звезд, великой чарами, щедрое и неистощимое чрево которой несло в себе все формы жизни. Женщины и девочки, помня о ее благодеяниях, готовили к празднику плодородия свои самые лучше наряды. На острове Филэ, священном месте, принадлежавшем богине, на самом юге Египта, жрицы репетировали песни, которые они исполнят во время половодья.
В Саккаре тоже вовсю готовились к празднику обновления. Повсюду были установлены статуи богов. Фараон поднимется по лестнице и поцелует каменное изваяние, наделенное сверхъестественной силой. Эта сила проникнет в него и омолодит его тело. Под воздействием священных чар фараон, посредник между невидимым и видимым, насытится силой, необходимой для поддержания союза Двух Земель. Так он сможет объединить свой народ и повести его к благоденствию.
Когда Рамсес Великий прибыл в Мемфис за три дня до праздника, его встречал весь двор в полном составе. Царица-мать пожелала ему достойно пройти ритуал, а сановники уверили в своей преданности. Царь сообщил, что мир с Азией будет долгим и после торжеств он будет управлять страной, следуя вечному закону Маат.
Как только закончилась короткая праздничная церемония встречи, Рамсес уединился со своим визирем.
– Есть что-то новое?
– Есть одно обстоятельство, которое вызывает недоумение, мой повелитель. Несмотря на довольно грубое вмешательство Сути, Бел-Тран утверждает, что не знает, где находится Завещание богов.
– Это бессовестная ложь.
– А если нет?
– Какие выводы мы можем сделать?
– Выводы такие, что ни вы, и никто другой не сможет представить ни жрецам, ни двору, ни народу это Завещание.
– Не могли ли наши враги уничтожить его? – в волнении спросил Рамсес.
– У них возникли большие разногласия. Бел-Тран устранил часть своих сообщников и организовал бракоразводный процесс со своей супругой Силкет.
– Если он не владеет документом, то на что он рассчитывает?
– Я попытался в последний раз воззвать к его сердцу. Моя попытка не возымела никакого действия.
– Значит, он не сдается.
– Силкет в порыве горячки утверждала что мы ошибаемся.
– И что означали ее слова?
– Мне это неизвестно, мой повелитель.
– Я отрекусь до начала праздника обновления и сложу скипетр и корону перед священными вратами Саккары. Вместо моего возрождения народ будет праздновать коронацию моего врага.
– Службы, отвечающие за водоснабжение, сообщают, что половодье начнется послезавтра.
– Что ж, Пазаир, в этом году Нил наводнит землю, где правит божественный фараон. На будущий год он вернется и будет питать землю, которой правит самозванец.
– Готовится отпор его власти, мой повелитель. Господство Бел-Трана будет не из легких.
– Один лишь титул фараона заставит людей подчиняться ему. Он быстро восстановит преимущество.
– Без Завещания богов?
– Он посмеялся над Сути. Я ухожу из храма Птаха. Мы с тобой встретимся у священных врат Саккары. Ты был хорошим визирем, Пазаир. Страна не забудет тебя.
– Я не смог исполнить свой долг, мой повелитель.
– Мы не были готовы к такому злу и потому не смогли его победить.
* * *
Новость распространилась с Севера на Юг: половодье оказалось обильным. Ни одна провинция не останется без воды, ни одно селение. Фараон будет облагодетельствован богами и сможет прокормить свой народ. Возрождение Рамсеса сделает его величайшим из царей, пред которым падет ниц вся земля. Вокруг всего, что касалось Нила, царило большое оживление. Отметки, сделанные на камне, позволяли проследить закономерности разлива вод и силы Хапи. По режиму реки, по коричневатой окраске ее потока делали вывод, что ежегодное чудо произойдет со дня на день. Радость завладела сердцами египтян, праздник начинался раньше срока.
Члены тайного совета визиря не скрывали своей печали. Царица-мать жаловалась на бремя лет, а Баги, прежний визирь, все больше горбился. Сути страдал от своих прошлых многочисленных ран, Кем ходил с опущенной головой, словно чего-то стыдился. Морщины Кани, верховного жреца Карнака, стали еще глубже, а Пазаир, всегда державшийся с достоинством, предавался отчаянию. Каждый из них сделал все возможное, но все оказалось тщетным. Скоро новый фараон будет диктовать свои указы.
– Не оставайтесь в Мемфисе, – посоветовал Пазаир. – Я нанял судно, которое плывет на юг. После Элефантины оно направится в Нубию и может затеряться там.
– Я не собираюсь оставлять своего сына, – заявила царица-мать.
– Силкет на пороге смерти, моя повелительница. Бел-Тран обвинит вас в ее смерти и будет безжалостен к вам.
– Я приняла решение, Пазаир. Я остаюсь.
– Так же, как и я, – сообщил Баги. – В моем возрасте уже нечего бояться.
– Мне жаль, но я должен вас разочаровать. Вы-то как раз и являетесь воплощением традиции, которую Бел-Тран желает искоренить.
– Он сломает зубы о мои старые кости. Может, мое присутствие возле Рамсеса и царицы-матери заставит его вести себя сдержаннее.
– От имени всех великих жрецов, – заявил Кани, – я увижусь с Бел-Траном, как только он будет коронован, и провозглашу, что мы все служим законам, которые всегда являлись основой величия Египта. Он узнает, что храмы не станут поддерживать самозванца.
– Тогда ваша жизнь окажется в опасности.
– Мне это безразлично.
– И я останусь, чтобы защитить тебя, мой друг, – заявил Сути.
– И я, – добавил Кем. – Я подчиняюсь визирю, и никому больше.
Расчувствовавшись до слез, визирь Пазаир объявил об окончании своего последнего совета, вознеся хвалы богине Маат, чье царствие продлится до скончания веков.
* * *
Рассказав Пазаиру о своем последнем паломничестве к гробнице Беранира, Нефрет отправилась в лечебницу, чтобы прооперировать больного с травмой черепа и дать указания своим подчиненным. Она заверила мужа, что общение с душой учителя не было иллюзией. Хотя она и не смогла растолковать послание из потустороннего мира, ее не покидала уверенность, что Беранир не оставит их.
Стоя в одиночестве перед жертвенником предков, Пазаир размышлял о прошлом. С тех пор как он начал исполнять обязанности визиря, у него не было времени подумать в тишине и одиночестве. Сейчас его разум пребывал в умиротворении; мысли вышли на свободу, стали острыми и четкими, как клюв ибиса. Визирь припомнил все события одно за другим, начиная с того самого поворотного момента, когда он, отказавшись подписать непонятное отстранение от должности начальника стражи сфинкса в Гизе, сам того не подозревая, сорвал планы заговорщиков. Он упрямо шел к выяснению истины, на этом тернистом пути его поджидали трудности и скрытые ловушки, но он не потерял решимости. Сейчас же, несмотря на то, что известны имена многих заговорщиков, их главы Бел-Трана и его супруги Силкет, и то, что он держал в руках отдельные фрагменты головоломки и знал исход махинации, Пазаир чувствовал себя одураченным. Погрузившись в водоворот событий, он не смог вовремя остановиться и посмотреть на происходящее со стороны.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
