#######################################
ТЕБЕ УЖЕ 25-ТЬ?
А ЧЕГО ТЫ ДОБИЛСЯ В ЖИЗНИ?
ЕСЛИ ТЫ:
ИНИЦИАТИВНЫЙ,
КОММУНИКАБЕЛЬНЫЙ, ОБЩИТЕЛЬНЫЙ,
ПРЕДПРИИМЧИВЫЙ,
МЕЧТАЮЩИЙ ОБ ИНТЕРЕСНОЙ РАБОТЕ,
С НЕЗАКОНЧЕННЫМ ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ –
БРОСАЙ ВСЕ
и
ИДИ СДАВАТЬ ФОЛЬКЛОР!
ТВОЕ МЕСТО – У НАС!!!
#######################################
– Надо заинтересовать потенциального сдатчика, – пояснил он себе свои действия, чтобы внутренней неуверенностью не подрывать промысла.
Сдатчик не заставил себя ждать.
«Земляк! – кричал он, весело прыгая по замерзшим лужицам от полосы оборонительных кабинок. – Здорово, земляк!» «Мужик, ты кто?» – сухо спросил Генподрядчик, забыв о том, что клиент здесь главный и надо встречать его, как праздник. «Я-то? – уточнил заинтересованный сдатчик. – Я местный! Я тут замумукался совсем! А ты чего?» «Да я как бы при делах», – сообщил Генподрядчик. «На теме сидишь, – оценил местный и запрыгал вокруг таблички в направлении, противоположном европейскому расположению букв, но суть написанного ухватил. – Если ты… – повторял он за текстом, – с незаконченным… то бросай к такой-то матери и сдавай фольклор… А чего, цветмет теперь все уже, – адресовался он к дизайнеру таблички, – в расход вывели? Официально?» «Нет больше цветмета, – подвел черту Генподрядчик. – Очень строго с этим. Вплоть до уголовной». «А у меня тут за холмами полкилометра провода заховано. Как одна копейка. Целое садовое товарищество осиротил. Вот твою мать-то, – высказался местный. – Предупреждали бы хоть за неделю, а то как выведут свою линию партии по туману спозаранок. А я с пацанами полночи по столбам корячился, все поперекусывал, люди теперь на кострах чай-кофе кипятят. Совсем, говоришь, прикрыли?» «Совсем, – скрепил Генподрядчик. – Все силы брошены на фольклор. Так что если есть, сдавай, а нет – отходи, не задерживай очередь». Тот как бы призадумался. «Слышь, братан, – сказал он, – а это для чего сбор пошел?» «Значит, надо», – сказал Генподрядчик, зная, что это самое убедительное объяснение. «Может, воевать затеяли, – высказался местный, больше для себя. – Или так просто проверяют, какие есть мнения. В плановом порядке». «Сдавай, что есть, – сказал ему Генподрядчик, – прием анонимный». «Анонимный, говоришь, – повторил местный. – А паспорт показывать?» «Не надо», – сказал Генподрядчик. «А чего сдавать?» «Все, что знаешь. Песни там, обряды, легенды…» «Песню я знаю», – сказал местный и попытался пропеть «Малиновки заслышав голосок». Попытка сдать эту песню была приемщиком пресечена. «Это не фольклор», – строго сказал он. «Не фольклор?» – разочарованно переспросил местный. «Нет». «Я еще эту знаю», – попытался тот и запел эту, которая была отведена на том основании, что в ложном свете рисует образ молодой колхозницы. «Ну, я не знаю больше», – недовольно сказал местный. «Ну, а поверья, былины, – вспоминал Генподрядчик, – сказки, анекдоты…» «Во! Анекдоты тоже можно? – оживился местный. – А почем принимаешь?» «Кулек червонец». «Накинь пятерик, жмот». «Давай, и без тебя держава будет с урожаем. Ну, будешь?» «Вот этот, скажем, знаешь? Инопланетяне раздают по три титановых шарика…» «Один сломал, другой пропил. Это сдали уже». «Блин, опередили! Ты подумай, вот люди! Когда они успевают! Это старухи, должно быть. Старухи ведь?» – обратился он за поддержкой к Генподрядчику. «Старухи», – сказал тот, не желая лишний раз человека расстраивать. «Ну, я говорю. Им сна нет, чуть свет – уж с кровати, сапоги натесать и вперед, по лесам. Двужильные бабы, диву на них дашься». «Это точно, – вежливо сказал Генподрядчик. – Также принимаем пословицы, поговорки и тосты». «Тосты! Чего ж ты молчал? Былины, кобылины… Пойдем», – он потянул Генподрядчика за рукав. «Куда это?» – спросил тот. «Пойдем, пойдем. У меня есть», – пояснил тот, тяня его прочь от берега. «У меня табличка тут», – неуверенно сказал Генподрядчик, удерживаясь рукой за вбитый в береговую полосу кол с притягательным объявлением. «Да подождет твоя заготконтора! Кто тут ходит-то! Все свои! Пойдем, а то что я тебе буду тост без сопровождения? Ты разве поверишь, что это тост?» Генподрядчик дал себя увлечь, и они по замерзшим в песке следам миновали кабинки и углубились в полосу дерев. «Тут у нас парк», – пояснил местный, когда за стволами обозначились противоестественные очертания чертова колеса. Из-под корней он извлек бутылку. «На скамейке можно», – неуверенно предложил Генподрядчик, из положения ведущего перешедший на положение игрока, указывая на зеленые скамейки с гнутыми чугунными ногами, до половины занесенные снегом. «Ага! – с негодованием кричал ведущий местный. – Чтоб потом кто-нибудь сел в люльку, а я завидовал! Нет уж! Я и так замумукался тут!» Он дотащил компаньона до чертова колеса, они перелезли через цепочку, отделявшую аттракцион от мира горизонтальных перемещений, и местный, не намеренный больше мумукаться и не желавший, чтоб люлька доставалась участникам конкурирующих мероприятий, залез в нее, сильно качнув, угнездился на железной скамье и сказал с условным акцентом послушно севшему напротив Генподрядчику:
«Ну, слушай, дорогой. Короче, однажды один очень красивый девушка вышел во двор. Не знаю, зачем вышел. И вот с неба ее увидел один горный орел, круживший над тем двором. Он пал на нее подобно камню, ухватил когтями за спину и унес высоко-высоко в небо. Но поскольку он ухватил ее за лифчик, тот расстегнулся, девушка выпал из него, полетел вниз и разбился об острые скалы, а орел заплакал и улетел с бесполезным бельем в когтях. Так вот, за то, чтобы девушки всегда оставались с орлами и чтоб все расстегивалось, когда надо!»
Генподрядчик понял, что за подобное он прежде не пил, и они отметили это дело под гулкое скрипенье колеса и кашель взлохмаченных ворон. «Теперь ты», – сказал организатор. «Чего? – смутился Генподрядчик. – Да я так складно не могу…» «Не можешь, хоть стих прочти, – уступчиво сказал местный. – Чтоб не потреблять без аккомпанемента». «Ну, разве стих», – сказал Генподрядчик и поднялся с рубчатого железа. «Ты куда это?» – взволновался организатор. «Стих, – сказал Генподрядчик, – сидя не читают». «Уважить хочешь, – успокоился тот. – Это правильно». Генподрядчик на мгновенье задумался, что из его школьного репертуара может скрасить ситуацию, отмел фрагмент из «Полтавы», в котором Розен уходит сквозь теснины, и объявил: «Общество и Икра. Басня». «Кто сочинил?» – немедленно спросил любознательный компаньон. «Я», – решительно сказал Генподрядчик, намеренный быть в этих краях полномочным представителем своего культурного среза. Он плавно повел рукой и огласил:
Уж сколько крат твердили в разных Средствах,
Что Женщина, прости ей Бог, умна,
И нет того, в своих кокетствах
Чего б не взмыслила она.
Течет-бежит роскошная волна
В великолепном океане,
А на пути ее подъемлются со дна,
То на солнце светясь, то крояся в тумане,
Отоки – не один их там простерлось и не два:
