— А разве такое возможно? — спросил Кратов самым бесхитростным тоном.
— В этой игре возможно все, мой друг… — Тоссфенх разогнулся и встретил Кратова прямым взглядом — глаза в глаза. — Вот сейчас я сделаю очередной ход, который поставит вас в тупик… а в это время какой-нибудь из бесчисленных ваших кораблей наткнется на точно такую же планету… как вы это называете… «голубого ряда». Хотя правильнее было бы говорить: «зеленый ряд». Ведь вы души не чаете в хлорофилле, это фундамент вашего метаболизма… Так вот: наткнется ваш разведчик на эту планету-близнец и беспрепятственно предъявит на свою находку право «пришедшего первым»! И окажется перед вами на весах целых две планеты голубого ряда. Как поступите вы тогда? Пожертвуете ли вашими убеждениями? Отдадите нам Хиуссоахасас, чтобы поскорее заняться тем, что само идет в руки? Или продолжите эту изнурительную игру в Пришедшего Первым?
— Послушайте, советник, — осведомился Кратов. — А у вас самого — сколько трикстеров в загашнике?
6
— Марк, все материалы по Павору — мне на ладонь, и очень быстро!
— Через полчаса, — сказал торговый атташе Марк Ларокк, кругленький, лысоватый и немного пучеглазый.
— Хорошо. Я буду у Урсулы. А если она к тому времени меня убаюкает положите в изголовье.
— Есть сложности, — вздохнул Ларокк, уложив руки на пузике. — Павор по праву «пришедшего первым» является собственностью частной компании.
— Разве его нашла не Звездная Разведка?!
— Увы, звездоходы не вездесущи… Первыми на Павор набрели вольные охотники из «Гала-Никель». Кратов обхватил голову обеими руками.
— Это как раз та проблема, которой мне сейчас недоставало для полного счастья, — объявил он.
— Если хотите, я займусь ею, — предложил Ларокк.
— Хочу, — сказал Кратов. — За тридцать процентов агентского вознаграждения.
— Мне и двадцати достаточно. Я окручу эту парочку из спортивного интереса!
— Тихо, тихо, — Кратов сделал предостерегающий жест. — Тоссы еще не подтвердили своего энтузиазма.
— А куда они денутся! — пренебрежительно фыркнул Ларокк.
— Марк, вы что-то знаете? — насторожился Кратов. — Я имею в виду: что-то, чего не знаю я, но знаете вы, и еще тоссфенхи?
— Вы тоже могли бы знать, если бы углубленно занимались мониторингом сырьевых ресурсов… Когда парни из «Гала-Никель» набрели на Павор, то поначалу прыгали до потолка, а чуть позже желали бы лечь на грунт. На планете подтверждено около двухсот открытых месторождений трансуранов, в числе которых чрезвычайно редкие элементы, например — нептуний, и даже лукашиний и шаламовий в форме устойчивых изотопов. А что творится в его недрах, одному богу известно.
— Кажется, я сболтнул советнику Шойкхассу лишнее, — проворчал Кратов. Павор вполне пригодится нам самим.
— Подождите, я не закончил. В «Гала-Никеле» сразу поняли, что в одиночку такое чудище не разработают. А держать его в кармане для коллекции экономически неэффективно. Они объявили вначале закрытый тендер на долгосрочную аренду Павора, потом открытый — о котором маркетологи Тоссханна просто обязаны знать — но, видать, пожадничали, и в результате остались ни с чем. Вдобавок, Звездные Разведчики очень удачно для Федерации и самым роковым образом для «Гала-Никеля» набрели на Сильван, который меньше Павора, ближе к накатанным магистралям и обладает слабой кислородосодержащей атмосферой, после чего акции Павора упали практически до нуля. Я думаю. «Гала-Никель» немного покочевряжится для вида, но согласится. За скромную арендную плату в один процент.
— Я запросил два процента.
— И правильно сделали. Один процент — это пространство для торга, да и наши с вами комиссионные.
— Сорок процентов комиссионных ваши, — сказал Кратов, — и оставьте все материалы по Павору у себя.
7
— Отчего вы не пьете, Константин? — спросил Шлыков, поднимая к свету шарообразный бокал. — Это лучшее красное вино урожая 133 года.
— Мне сейчас нужны кристально ясные мозги, — сказал тот. — И я даже не знаю, где такие взять.
— Bы противник алкоголя?
— Скажем так: не самый ярый поборник. В большинстве житейских ситуаций предпочитаю пиво. Хотя несколько раз… — Кратов поперхнулся, углядев в масляных глазках журналиста охотничий блеск. — Ну уж нет, — усмехнулся он. — Я скорее разоткровенничаюсь перед советником Шойкхассом, нежели перед Вами!
— И напрасно. Живая черточка в забронзовелом облике не помешает.
— Ну, я неподоходящий объект для публичного интереса.
— А кто же тогда подходящий?
— Если вы пробудете на «Протее» еще декаду, я представлю вас Шойкхассу.
— А, этому ящеру… Поймите, Костя: моей аудитории неинтересны ящеры. Ну что любопытного может быть в инопланетянине?! То, что у него чешуйчатая кожа и четыре руки?..
— У тоссфенхов нет чешуи, — терпеливо возразил Кратов. — Их эпидермис напоминает прекрасно выработанную искусственную крокодиловую кожу. Например, производства фирмы «Кастро Кокодрилсс Кубанос». И у тоссфенхов шесть рук. И две ноги.
— Да хоть двадцать, — отмахнулся Шлыков. — Это банальное преумножение числа сущностей сверх необходимого. Уильям Оккам, четырнадцатый век. Куда более занятно выглядит сам конфликт, в эпицентре которого мы находимся. Ваши прогнозы? Возможно ли вооруженное противостояние между людьми и ящерами?
— Ах, вот оно что… Вы соскучились по театрам военных действий? Пепел Хемингуэя стучит в ваше сердце?
— И соскучился, — согласно покивал Шлыков. — И пепел стучит. Место журналиста — рядом с паленым мясом. Это тоже трюизм, но ничего более свежего в нашем ремесле еще не изобрели. Вы хотите, чтобы на вас обращали благосклонное внимание?
— Хочу, — честно признался Кратов.
— Вы хотите, чтобы простые обыватели, попирающие земную поверхность и никогда от нее не отрывавшиеся, с сочувствием отнеслись к плодам ваших трудов?
— Просто мечтаю.
— Ну, так поймайте их на крючок, возбудите в них интерес. Напрасно рассчитывать на сочувствие, если у вас тут ничего не происходит. Я торчу здесь уже сорок восемь часов, а никто никому далее в морду не дал! Этот ваш шериф… комиссар Ван Тендер… суконным языком, с самой постной физиономией, какую только можно себе вообразить, рассказал мне, что на прошлой декаде патруль ящеров едва не сбил нашего летчика. Подхожу к означенному летчику…
— К Гансу, небось? — ухмыльнулся Кратов.
— К нему самому. Спрашиваю: ну как ты? Небось, пальцы тянутся к гашетке свести счеты с обидчиками? А он: какие еще, блин-оладья, обидчики? Это вы, блин-оладья, о ком? О ящерах, говорю, о рептилоидах. А он: это где вы тут видели ящеров? Ну как же, говорю, а тоссы разве не ящеры?! А он: какие же они ящеры, когда мы с ними, блин-оладья, пиво пьем в нейтралке, да анекдоты о феминах травим?
