Обычному рыцарю не очень-то нужен такой элемент дрессировки. А вот странствующему, путешествующему с одним только оруженосцем и имеющему дело с такими людьми, как насосник либо Геп…
Дебрен сел и осмотрелся. Вокруг, если не считать сивки, магия не давала о себе знать. Обычно он удовольствовался бы этим. Люди, прокрадывающиеся ночью к лагерю, в котором находится чародей, брали на помощь другого чароходца или же запасались хитроумнейшими амулетами, эликсирами, заклинаниями-самоделками и прочими реквизитами такого рода, доступными за совершенно смешные деньги и, как правило, легальными. Все это, будучи порой достаточно эффективным, сильно излучало энергию и позволяло обнаружить себя издалека.
Проблема состояла в том, что туземцы, у которых могли быть претензии к Кипанчо, не знали, что Дебрен — магун. А Геп, хотя и знал, явно недооценивал его и был глупым молокососом, слепо верящим в неограниченные возможности своего меча.
Дебрен застегнул пояс, проверил, не высунулась ли палочка из кожуха, и встал. Прикусил губу, чтобы уравновесить резкую боль в опухшей руке. И подстроил слух. Ненадолго. Какое-то время назад он пришел к выводу, что у таких кратких пиков восприимчивости, не требующих эликсиров, предварительных медитаций и значительного расхода мощности, впереди большое будущее. Правда, для овладения нужной техникой требовалось значительное время и достаточно высокий КП. А у людей с высоким коэффициентом поглощения хватало денег и на самые лучшие эликсиры, и на слуг-охранников с настолько обостренным слухом, что они слышали, как трава растет.
Была еще более прозаическая проблема: самый идеальный орган чувств мало чем помогал, если его нацеливать в пустоту. Улавливать звук шагов следовало тогда, когда кто-то шел, и смотреть, когда было что видеть. Короткие периоды обострения органов чувств ничего не давали, если человеку не повезло и он выбрал не тот ритм, в котором перемещался преступник или убийца.
На сей раз Дебрену повезло. Вероятно, потому, что ставкой не была его жизнь. Кто бы и что бы ни делал внутри ветряка, он наверняка пришел не для того, чтобы прикончить рыцаря Кипанчо и его благостно храпящего спутника.
Некоторое время Дебрен слышал невнятное бормотание спящего ребенка. Потом уши заполнила невесомая, нематериальная вата, и он долго не мог отделаться от ощущения, что оглох. Еще одна неприятная сторона метода. Кому понравится идти по жизни, сознавая, что ты по-настоящему глух, слеп и вообще крупно обездолен. А такими выводами заканчивался каждый сеанс.
Не хватаясь за палочку, довольно быстро и не слишком осторожно Дебрен прошел по берегу пруда к ветряку и остановился в открытых дверях, тех самых, которыми, по мнению Кипанчо, оканчивалась снизу спина чудовища и которые могли обернуться смертельной ловушкой. Внутри горел небольшой факел и тихо постукивал обернутый тряпками молоток. Стоявший на коленях около колонки насоса Деф Гроот осторожно выбивал молотком укрепляющие корпус клинья, ударяя по приставленному к ним стальному стержню. Стержень придерживала светловолосая жена насосника.
— Душу там ищете, господин душист? — вполголоса спросил Дебрен. Вероятно, он все же шел достаточно осторожно, потому что застал обоих врасплох. Рыжеволосый размахнулся молотком чуть ниже, чем следовало, женщина с перепугу подняла руку и в результате получила по пальцам. Она глубоко вдохнула воздух, но не крикнула.
Деф Гроот потянулся к поясу. Но до этого уже успел глянуть в сторону двери. А света было вовсе не так уж мало. Правда, нож он не вынул. Однако Дебрен отметил эту знаменательную очередность.
— Дебрен! Напугал ты нас. — Деф Гроот отнял руку от рукоятки, поднялся. Женщина встала рядом, посасывая побитый палец. — А чего ищешь ты?
— Ответ на несколько вопросов. Например, кто и зачем прокрадывается ночью к поломанному ветряку.
— Задай такой вопрос в корчме, — не улыбнувшись, посоветовал душист. — И добавь, что застал здесь двух человек, одного в штанах, другого в юбке. Ответы удивят тебя своим единодушием. Тебе даже не надо пояснять, что поблизости нет овина и мужа женщины, а ее дом — тесная будка, лишь чуть побольше собачьей конуры, к тому же там спит ребенок.
— Романтическое свидание в таинственном чреве машины? — сверкнул зубами Дебрен. — Почти верю. Только не понимаю, как вы собирались делать это при помощи молотка и лома. У нас, простачков с Запада, такие любовные реквизиты совершенно не умещаются. В головах, естественно.
Женщина о чем-то спросила. Неуверенно, тихо. Она была весьма привлекательна, и Дебрен, возможно, поверил бы в самое простое, само собою напрашивающееся объяснение. Если бы не инструменты.
— Ты мог бы перевести? — спросил он Деф Гроота.
— Это тебя не касается.
— Я не телепат, — сказал магун с легкой угрозой в голосе, — но знаю простое заклинание, которое может обнаружить ложь. Так что думай, о чем говоришь.
— Ты лезешь совершенно не в свои дела. — Голос душиста звучал предостерегающе. — Совершенно. Вдобавок явно превышающие уровень твоего понимания.
— Вы собирались демонтировать насос. — Дебрен подошел ближе, постучал по сложной системе зубчатых колес и рычагов. — Интересно зачем?
— Любопытство убивает, магун. Порой очень быстро.
— Так же, как и его отсутствие. Как ты ее уговорил? — Он указал на жену хозяина. — Зачем — можешь не говорить. Вы хотели снять это сверху и заткнуть подающую трубу. Единственным звуком, который тогда издавал бы ветряк, был бы свист ветра в щелях, а этого даже спятивший Кипанчо не сочтет признаками жизни. Чудовище умрет, и можно будет ехать на поиски следующего. Тебе платят поштучно, мэтр?
— Иди спать. Не то проспишь и завтра опоздаешь на барку.
— Ты сказал ей, что произойдет, когда Кипанчо убедится в гибели противника?
— Нет. Ибо не знаю, что произойдет. Это зависит от тебя.
— Крутишь, Деф Гроот. Нам обоим прекрасно известно, что будет дальше. Приедет Ванрингер и организует похороны. Сожжет ветряк, а заодно и домишко насосника. Эти люди превратятся в нищих. А если они брали на строительство кредит, то хозяин попадет в тюрьму. Ты знаешь, сколько осужденных выходит из тюрем? А сколько нищих подыхает в придорожных канавах? Чертовски много.
— Не нам изменить порядок мира. Но именно этих-то людей ты можешь спасти. Достаточно объяснить господину Кипанчо, что из этого ветряка тебе удалось изгнать чудовище чарами. Не убивая самого ветряка. Живой ветряк Кипанчо сжечь не позволит.
— Кипанчо — сумасшедший. Я не намерен укреплять его в его психозе. Кто-нибудь должен же наконец втолковать ему, что ветряки — всего лишь куча удачно сколоченных досок.
— Лечение психического заболевания методом объяснений? — съехидничал Деф Гроот. — Любопытная идейка. Пожалуй, попытайся. Делай что хочешь, экспериментируй, в конце концов, ты — магун, исследователь и изобретатель новых методов. Только не вбивай клинья между мной и моим пациентом. И помалкивай, когда от нашего с тобой имени я стану уверять его, что ветряк мертв. Ох, прости, не ветряк… Чародей. Чудовище, вселившееся в кучу хитроумно сколоченных досок. Стой тихо рядом, а потом получи плату и отправляйся на барку.
